Гамлет Папоян. Памяти Алексея Береста. 2013 год.

Алексей Прокопьевич Берест.

Алексей Прокопьевич Берест.

Алексей Берест родился 9 марта 1921 года в небольшом селе Горяйстовка в Сумской области. Его родители были обычными крестьянами, с трудом сводившими концы с концами. Всего в семье было 16 детей, однако Гражданскую войну и голод 1932–1933 годов смогли пережить лишь девять из них. В эти голодные времена умерли и родители Алексея: мать — в 1931 году, отец — в 1933‑м. После их смерти Алексея воспитывали старшие братья и сёстры.


Будущий герой штурма Рейхстага окончил семь классов, после чего в 16 лет начал работать трактористом. Чтобы ему не отказали в работе из-за «малолетства», Алексей добавил себе два года, поэтому даже сейчас в некоторых источниках можно встретить ошибочную дату его рождения — 1919 год.


Трактористом Алексей проработал недолго: уже в апреле 1938 года он становится снабженцем-экспедитором на машиностроительном заводе в Харькове, а в октябре следующего 1939 года записывается добровольцем в Красную армию.


Вскоре состоялось и «боевое крещение» Алексея Береста — советско-финская война. Великую Отечественную войну он встретил рядовым-связистом, спустя год стал командиром отделения, а потом и парторгом роты.


В 1943 году ефрейтора Береста отобрали в числе лучших солдат для прохождения офицерских курсов в Ленинградском военно-политическом училище. В связи с блокадой само училище перенесли в Шую Ивановской области.


Пройдя за несколько месяцев офицерские курсы, Берест вернулся на фронт, где вскоре стал заместителем командира батальона по политической части 756-го стрелкового полка 150‑й стрелковой дивизии. В составе этой дивизии в апреле 1945 года Берест и дойдёт до Рейхстага.


30 апреля, когда бои за Рейхстаг были в самом разгаре, младший лейтенант Берест под прикрытием роты автоматчиков взобрался на одну из колонн здания и водрузил на нём красный флаг. Уже в 1960‑х годах Берест вспоминал:


«Передо мной командованием была поставлена задача — возглавить и обеспечить водружение Знамени Победы. В стремительном броске мы ворвались в открывшийся проход центрального входа здания, двери которого были подорваны гранатой. В это время при моём участии знаменосцами товарищами Кантария с Егоровым было закреплено армейское знамя № 5 на одной из колонн центрального входа в Рейхстаг в 14:30 дня 30 апреля».


Так произошло первое водружение Красного Знамени над Рейхстагом.


Однако через несколько часов начальство штурмовавших Рейхстаг войск решило, что более эффектно красный флаг смотрелся бы не на колонне, а на куполе здания. Совершить новое водружение поручили всё тем же младшему лейтенанту Алексею Бересту и сержантам Михаилу Егорову и Мелитону Кантария, которые находились в подчинении Береста.


В ночь на 1 мая Берест, Егоров и Кантария в составе штурмовой группы вошли в здание Рейхстага и сразу попали под пулемётный огонь.


Бои шли по всему зданию, противник даже не думал сдаваться. Поднимаясь на крышу, бойцы обнаружили, что один пролёт лестницы разрушен, и Бересту пришлось стать «трамплином»: по его плечам Егоров и Кантария забрались выше. На чердак первым поднялся Берест, после чего помог Егорову и Кантарии. Знамя бойцы привязали солдатскими ремнями к конной статуе кайзера Вильгельма — а именно к ноге бронзовой лошади. Было около трёх часов ночи 1 мая 1945 года.


Все фотографии и кадры кинохроники с водружением Знамени Победы в действительности постановочные и были сняты примерно через 10 дней после исторического водружения, когда война уже закончилась и можно было снимать в любых ракурсах, не опасаясь обстрелов. В тот же момент рядом с Берестом, Егоровым и Кантарией никаких фотографов и кинооператоров не было. Впоследствии каждый раз, когда Берест видел кадры водружения Знамени Победы, он выключал телевизор.


Фото Евгения Халдея сделано спустя несколько дней после исторического водружения
Водружение Знамени Победы оказалось не последним подвигом Алексея Береста на войне. Спустя примерно сутки, в ночь на 2 мая, переодевшись в форму полковника, Берест с капитаном Неустроевым отправился на переговоры с окружёнными немцами, которые все ещё продолжали сражаться. Донеся до противника условия сдачи в плен, Берест со спутником отправились назад к своим позициям. В это время с немецкой стороны послышался выстрел. Как позже выяснилось, тем выстрелом Бересту прострелило фуражку.

Вскоре после окончания войны выяснилось, что вся слава за водружение Знамени Победы досталась Егорову и Кантарии, которые получили звания Героев Советского Союза. Берест же был награждён лишь Орденом Красного Знамени за участие в штурме Рейхстага, за само водружение флага награды он так и не получил. Официальная пропаганда о нём тоже не упоминала, тогда как Егорова и Кантарию знал каждый.

В чём же причина такой несправедливости по отношению к Алексею Бересту? Самая распространённая версия гласит, что имя Береста из наградных списков вычеркнул
сам Жуков, который не любил политруков.

Однако, скорее всего, были и иные причины. Так, согласно другой версии, незадолго до штурма Рейхстага Берест штурмовал дом Гиммлера, где было обнаружено множество ценных вещей, в том числе много наградных часов. Обычно подобные ценные вещи распределяли между собой высшие офицеры Красной Армии, однако Берест поступил по-своему: раздал часы участвовавшим в штурме солдатам. Это вызвало конфликт с офицером СМЕРШа, который требовал часы себе — однако Берест отказался идти на уступки.

Как бы там ни было, но обделение вполне заслуженной наградой было ещё не самым обидным, что пришлось пережить Алексею Бересту после войны. В 1950‑е годы он получил тюремный срок.


Дело тогда обстояло так. Берест работал директором Неклиновского отделения кинофикации. Его начальник и бухгалтер в 1953 году растратили 5 865 рублей и, дабы избежать наказания, обвинили в хищении Береста. Хотя 17 свидетелей заявили о непричастности Береста к преступлению, он всё равно был арестован. Положение усугубило и то, что Алексей, обладая сильным, но вспыльчивым характером, не выдержал голословных обвинений в свой адрес и подрался, по одной версии, с ревизором, по другой — со следователем во время допроса. Возможно, причиной драки послужила фраза оппонента:


«Ещё неизвестно, был ты в Рейхстаге или не был».


Как итог, Береста приговорили к 10 годам тюрьмы.


Находясь в заключении, он постоянно требовал пересмотреть своё дело, писал жалобы в Верховный суд и даже в Верховный Совет СССР, в каждом письме приписывая:


«Лично водрузил Знамя Победы над Рейхстагом».


Наконец, среди бывших сослуживцев нашлись повлиявшие на ход дела люди, и вместо 10 лет Берест отсидел три года и два месяца.


Выйдя на свободу, Берест сменил несколько мест работы. Был грузчиком, вальцовщиком на заводе «Главпродмаш», слесарем на заводе «Ростсельмаш», грузчиком-экспедитором на пивзаводе «Заря» (1965–1966), слесарем-монтажником на заводе № 1 (1966), экспедитором на базе снабжения Второго треста столовых (1966–1967), заместителем заведующего столовой № 68 (1967–1969), слесарем по ремонту котельной (1969), грузчиком отдела сбыта на Ростовской кондитерской фабрике (1969–
1970).


Все перечисленные должности были низкооплачиваемыми, а потому и жила семья Берестов в крайней бедности.


Старшина милиции Пётр Цуканов, в то время бывший начальником КПЗ местного райотдела, вспоминал:


«У нас сосед умер, Бересты в эту хатку и поселились, с детьми — четверо. Пол земляной, стены саманные, крыша камышовая. Оконца — у земли. Приехали — чемоданчик и узел с бельём. Ну, я мог выписывать в колхозе картофель, капусту, делились с ними… Выпьем, сидим, он рассказывал, как Рейхстаг брал, вроде даже и знамя водружал. А я и сам до Балатона дошёл…».

Алексей Прокопьевич Берест.



Дочь Береста Ирина Алексеевна вспоминала:


«В шестидесятых годах несколько раз приезжал к нам Неустроев (тот самый комбат, вместе с которым Берест участвовал в переговорах с немцами, играя роль полковника): „Что ж ты в коммуналке живёшь, в таких скотских условиях?“. Не то, чтобы с сожалением, а с каким-то чувством… самодовольства, что ли: „У тебя что же, даже телефона нет?“. А как выпьют, Неустроев снимает свою Золотую Звезду и протягивает отцу: „Лёша — на, она — твоя“. Отец отвечает: „Ну, хватит…“. Отцу это было неприятно, больно. Он до конца жизни страдал. Когда по телевизору показывали военные праздники или парады, он его выключал».


3 ноября 1970 года Алексей Берест по обыкновению возвращался с работы на кондитерской фабрике и забрал пятилетнего внука из детского сада. Дорога к автобусной остановке проходила через железнодорожные пути. На станции в это время скопилась большая масса людей, и вскоре вся эта толпа двинулась по направлению к подходящему поезду. В суматохе кто-то толкнул маленькую девочку, и она упала прямо на рельсы. Первым отреагировал на это Берест. Он не раздумывая бросился на рельсы, оттолкнул с них девочку, но сам отбежать уже не успел — не хватило буквально доли секунды. О дальнейших событиях рассказывает дочь Береста Ирина:


«Алёша плакал, кричал рядом: «Дедушка!» — потом один, сам, нашёл автобусную остановку и приехал домой. «Мы сидели, открылась дверь, Алеша: „Мама, а дедушку поезд переехал“. — Мы с мамой кинулись в больницу, „неотложку“, на Кировском. Отец был ещё жив, лежал под двумя капельницами, сжав кулаки, весь белый. Даже пытался подняться. Если бы „скорая“ приехала не через три часа, а раньше, его бы могли спасти. На наших глазах вынесли громадный таз крови. Он умер в четыре часа утра 4 ноября 1970 года. Валил снег. Он умер, а часы на руке громко тикали в тишине, отсчитывая чужое время. Отцу было 49 лет».


Похоронили героя штурма Рейхстага на маленьком Александровском кладбище на окраине Ростова-на-Дону. По утверждению родственников, похоронить Береста на центральном кладбище города не разрешили власти.


После смерти Береста борьба родственников и сослуживцев за признание его подвига, пусть теперь уже и посмертное, не прекратилась. Однако даже посмертно Берест не был удостоен ни звания Героя Советского Союза, ни Героя Российской Федерации. В 2003 году специальная комиссия, собранная по этому поводу, постановила, что Берест не подлежит к присвоению звания Героя Российской Федерации, поскольку во время войны был награждён другими орденами. Такая формулировка отказа более чем странная, поскольку многие бойцы, представленные к званию Героя, также имели другие награды.