Мама умерла 1920-м. Зимой. От тифа. Семья купцов исчезла еще раньше. В доме Донских поселилось много крестьянских семей. Вот от них и заразилась мама. После её смерти Игорь оказался на улице. Схоронив мать, домой он так и не вернулся. Да и дом стал чужим. В их комнате сразу поселилась еще одна большая украинская семья, приехавшая откуда-то из-под Таганрога. Из дома исчезли иконы, занавески, мебель, книги. А главное пропали птицы. Дом замолчал… Пропал свет. Все стало грустным, блеклым, хмурым. Закончилось детство.
Сотрудник милиции.
Почти два долгих года Игорь бродяжничал. Беспризорничал с такими же сиротами как он сам. До тех пор пока не повстречал товарища Николая. Николай был милиционером. Он встретил мальчишку возле железнодорожных мастерских, где Игорь вместе с друзьями грелся, спасаясь от ростовских морозов. Милиционер собрал озябших беспризорников в теплой будке сторожа-путейца рядом с угольным складом. В будке был самовар, и страж порядка перво-наперво напоил ребят чаем. За чаем он рассказал свою историю. Сам бывший каторжанин и ростовский налетчик. Но с приходом новой власти стал на сторону революции. «Революция – значит справедливость. У всех будет всего поровну. Отменим деньги, тюрьмы», - рассказывал Николай чудные вещи – «болезни победим, люди от тифа умирать не будут, вас грамоте выучим». Вот тогда и захотел мальчишка стать таким же как товарищ Николай, милиционером в белом кителе с револьвером на одном боку и с шашкой на другом. Захотел он бороться за справедливость, за то, что бы люди от тифа не умирали.
Игорь позволил отвезти себя в детский дом на Богатяновке. Там начал постепенно вспоминать грамоту, счет, все чему когда-то учила мама. Часто в гостях у ребят бывал Николай. Рассказывал о борьбе с преступниками, бандитами, спекулянтами. Вместе они мечтали о счастливом времени равенства и справедливости. Мальчик поделился с Николаем своей заветной мечтой стать, как и он, милиционером. Старший товарищ улыбнулся, сказав, что скоро с преступностью будет покончено и профессия милиционер исчезнет. Но французской борьбой посоветовал заниматься усиленно. В детском доме был тренер, который учил детвору этому виду спорта. Ребята его просто обожали…
Групповое фото сотрудников довоенной милиции.
В 1928-м Игорь вступил в ряды Ростовской милиции. Преступность не исчезла к тому времени. Исчез товарищ Николай. Много бандитов, налетчиков он переловил, был одним из лучших сыщиков, но в 26-м году пропал, словно и не было его никогда. В милиции о исчезновении Николая предпочитали не говорить, обходя эту тему стороной. Но на смену Николаю уже начинали приходить его воспитанники из числа сирот, бывших беспризорных, детдомовцев. Советская власть была для них всем. Милиция – стала их семьей. Старшие товарищи, наставники заменили отцов. Коллеги по работе становились братьями. Война с преступностью велась жестко и беспощадно. И к середине 30-х годов Ростов–на–Дону вновь обретал светлые краски, гостеприимного, спокойного, красивого южного города. Молодежь работала, училась, занималась спортом, ходила в парки на танцы. У Игоря была своя просторная комната в коммунальной квартире. И в этой комнате жили канарейки.
Постовой.
В то утро, когда началась Великая Отечественная, птицы в комнате Игоря не пели, а как-то взволнованно возились в своих клетках и тревожно чирикали. С приходом войны жизнь ростовской милиции, как и жизнь каждого Советского гражданина, изменилась. Ночи без сна, тревожные сводки с фронта, слухи, рост цен, спекулянты, дезертиры… всего и не перечислить. День за днем летело лето. Кровавое лето 1941-го. И неожиданно для всего Ростова, осенью немцы оказались под Мариуполем, практически с ходу захватив этот большой город. Информация о том, что Мариуполь захвачен молнией разнеслось по всему горотделу милиции. Игорь в это время находился у себя в кабинете участковых уполномоченных, инструктируя молодых сотрудников. По службе ему много раз приходилось ездить в Мариуполь. Лихой милицейский водитель Серега довозил туда Игоря за несколько часов. Многие в горотделе понимали, что через сутки, преследуя отступающие войска, немец может быть в Таганроге, а еще через день войти в Ростов. Война, казавшаяся такой далекой, пришла на порог дома. И еще, общаясь со своим соседом, майором Ростовского Гарнизона, Игорь знал, что у Красной Армии практически нет боеспособных частей, способных остановить фашистов на подступах к городу. Горотдел начал срочно формировать сводный отряд сотрудников для отправки на защиту Таганрога. В эту группу вошли и несколько участковых, знакомых Игоря по довоенной работе. В течение суток сводный отряд Ростовской милиции был сформирован, вооружен и на машинах отправлен под Таганрог. Больше этих ребят в Ростове не видели. Говорили, что все они, вместе с Таганрогским отрядом милиции погибли на реке Миус, приняв на себя первый удар гитлеровцев. Погибли под гусеницами танков.
В последующие дни Игорь наблюдал, как в спешке от Лендворца уходили в бой батальоны 339-й Ростовской дивизии, как покидали город курсанты, с песней отправляясь на фронт. Мимо него на полных парах мчались к Таганрогу эшелоны 31-й Сталинградской дивизии. По слухам, они должны были идти на помощь Москве, но Сталин лично распорядился бросить «Сталинградцев» на защиту Ростова. В самом же городе жителей начали мобилизовывать на возведение противотанковых рвов, рытье окопов. Но чувствовалось, что Ростовчане уверенны «враг не войдет в их город».
Наступил холодный ноябрь 41-го. Шли дожди. Пронизывающий ветер гулял по ростовским пустынным улицам. Игорь знал, как тяжело приходится Красной Армии в окопах у стен Ростова. Возросло количество дезертиров, те, кто позорно бежал, бросив свое оружие. Бежал в надежде спрятаться, отсидеться у себя дома. Затеряться в частном секторе Бербервки, Нахаловки, Нахичевани. В составе летучего отряда, совместно с сотрудниками отдела НКВД он занимался поимкой таких беглецов.
Запомнился один из таких дезертиров, пулеметчик Краснодарской дивизии, решивший затаится в чулане у своего брата в Нахаловке. Соседи проявили бдительность и Аким, так звали предателя, был пойман. Отец троих детей, ровесник Игоря, он плакал и хватал милиционеров за руки. Дезертир понимал, что суд над ним будет быстрый. Бойцам отряда даже стало жаль его. Жалко и непонятно, как мог бросить этот человек пулемет, вместо того, чтобы до последней капли крови защищать свою страну, своих детей. Аким кричал, что остался без патронов, вокруг не было ни одного командира и комиссара, а впереди на них катились вражеские танки… Вот и не выдержали - бежали. И было это под Синявской, в 30-ти км от Ростова.
Кроме дезертиров милиции приходилось бороться со спекулянтами, паникерами, провокаторами. Игорь редко появлялся у себя в квартире. Приходил лишь затем, чтобы покормить своих канареек. Желтые любимцы радовались каждому появлению хозяина, встречая его веселым щебетом. Счастлив был и он, слушая это радостное пение, представляя, что война кончится в следующем году, Красная армия погонит гадов от Ростова, как в 1918-м и вновь наступит светлая мирная жизнь. И вот тогда-то можно будет заводить семью, детей… Но такие приятные минуты выдавались все реже и реже…
За все время службы Игорю всего лишь несколько раз приходилось применять боевое оружие. И всякий раз его выстрелы уходили куда-то в темноту, в стены домов, в булыжник мостовых. Он стрелял второпях, набегу, вместе с товарищами задерживая преступников. Но близко, в упор, глядя в глаза врагу, стрелять не приходилось.
Может быть поэтому бой, который произошел 20-го ноября 1941-го недалеко от Лендворца стал для милиционера настоящим испытанием, моментом истины.
Рядом с паровозоремонтными мастерскими у трамвайных путей еще с ранней осени образовалась стихийная барахолка. Народ выменивал друг у друга керосин, продукты, мыло, одежду, обувь. Но к Игорю в этот день поступила информация от железнодорожников, что появились на толкучке и немецкие товары, а также одежда явно снятая с убитых красноармейцев – шинели, ватники, шапки, измазанные кровью. Милиционер отправился на барахолку, чтобы задержать мародеров.
Еще на подходе к рынку Игорь услышал беспорядочную стрельбу. Стреляли откуда-то с западной части поселка. Он решил выяснить, что происходит и ускорил шаг в сторону выстрелов. В нескольких километрах от Лендворца шел настоящий бой. Несколько раз рванули гранаты, резали воздух и звуки автоматных очередей. Только выстрелы эти были из немецких автоматов. Игорь знал, что ППД и ППШ стреляют по-другому.
Внезапно совсем рядом милиционер услышал шум приближающегося тяжелого мотоцикла. И через мгновение к нему навстречу действительно вывернул мотоцикл с коляской. За рулем его сидел боец в темно-зеленом кожаном плаще, на лице были большие мотоциклетные очки, а на голове немецкая каска. В люльке за пулеметом, сидел солдат в необычной пятнистой куртке и такой же каске… «Немцы!» - вспышкой пронеслось в голове у Игоря – «Откуда? Почему? Что делать?». Он на мгновение застыл в растерянности. Фашисты тоже остановились, не доехав шагов десять до милиционера. Они с интересом разглядывали Игоря, все-таки форма у него не была похожа на красноармейскую. Это вызвало явное любопытство вражеских солдат. Вокруг было много людей и все замерли в ожидании того, что сейчас произойдет. Казалось воздух и тот застыл…
Секунды казались вечностью, но решение было принято – «Хальт!» - вспоминая немецкие фразы, милиционер поднял левую руку, доставая правой рукой свой ТТ.- «Ханде хох», - все громче командным голосом призывал он к сдаче. Фашист, который был за рулем вдруг засмеялся и начал снимать очки с лица, силясь разглядеть удивительного смельчака. «Ханде хох, бросай оружие», - повторил Игорь, сделав еще несколько шагов к мотоциклу и направляя на фашистов пистолет. В этот момент тот, что сидел в люльке не целясь нажал на спусковой крючок своего пулемета. Кажется сердце в груди Игоря остановилось, сжалось в этот момент… Но выстрелов из пулемета не последовало. Хваленое немецкое оружие дало сбой. Может патрон перекосило в патроннике, а может осечка… Он стрелял из своего ТТ как в тире. Первая пуля в пулеметчика, точно в глаз, вторая догнала первую, превратив лицо фашиста в кашу. Третий выстрел в грудь водителю, четвертый в голову. Остальные достались третьему фашисту, который успел выпрыгнуть из своего сиденья. Игорь машинально достал из кобуры и вставил в пистолет запасную обойму. У ног его в крови лежали тела трех врагов. Он не обратил внимания на причудливые судороги агонизирующих немцев. В его любимый город, в его дом пришла война…
Бойцы сводного отряда.
Игорь завел вражеский мотоцикл, сложил туда все оружие, документы, жетоны фашистов и поехал в горотдел на Красноармейскую, доложить о инциденте.
Он не доехал. Уже на переезде через железнодорожное полотно его обстреляли из автоматов. Мотоцикл заглох. Игорь, потеряв фуражку, отстреливаясь, петляя, побежал в сторону вокзала. Затем был бой у реки Темерник, в котором он уложил еще двоих гитлеровцев. Присоединившись к отряду ростовских милиционеров и курсантов Новочеркасской школы милиции, Игорь, держа в руках трофейный карабин, сражался, обороняя от врага железнодорожный мост через реку Дон. В этом бою его тяжело ранило осколком мины. Последняя мысль Игоря была о том, что канарейки в его комнате могут погибнуть без еды…
Возможно, поэтому Игорь выжил. Провалявшись в госпитале в Батайске, он в марте 42-го вернулся в Ростов. Впереди было страшное лето 42-го…
Новые фото
Лучшие фото
