Сергей Витауто Пускепалис родился в 1966 году 15 апреля в Курске. Мама актера родом из Болгарии, а отец Витаутас Пускепалис - из Литвы. Болгарским и литовским языками не владеет. В 1980 году вместе с семьёй переехал в город Саратов, где учился в Саратовском театральном училище в мастерской Юрия Петровича Киселева. Именно в честь учителя Сергея назван саратовский Театр Юного Зрителя. Затем прошёл трёхгодичную срочную службу в Североморске, в Военно-Морском Флоте откуда он вернулся в 1988 году в звании старшины первой статьи. После обучения в театральном училище Сергей Пускепалис поработал некоторое время в Саратовском ТЮЗе, где играл в спектаклях «Женитьба Белугина» по пьесе Александра Островского (роль Белугина) и «Эти свободные бабочки» Леонарда Герше (роль Дональда Бейкера).
Первая жена Сергея Пускепалиса Эльвира Данилина.
Спойлер
Был женат на Эльвире Игоревне Данилиной (род. 29 сентября 1965), уроженке Саратова, актрисе, выпускнице Саратовского театрального училища, артистке Саратовского государственного академического театра драмы. Брак продлился недолго, детей у них не было.
Сергей Пускепалис с женой Еленой.
Второй супругой в 1991-м стала Елена, гидрогеолог по профессии. В 1993-м родился Глеб. Пускепалис остается семейным человеком. С длительных киноэкспедиций и разъездов он стремится скорее попасть домой в Железноводск, к любимым жене и сыну.
С сыном Глебом.
Глеб пошел по стопам отца и получил образование в Российской академии театрального искусства, у Сергея Женовача. Сейчас молодой человек играет в московской «Студии театрального искусства», снялся у Алексея Попогребского в «Коктебеле» в главной роли. Фильм удостоен специального приза жюри "Серебряный Георгий", награды ФИПРЕССИ и российской критики за дебют на XXV Московском кинофестивале, "Золотой лилии" на Международном фестивале "GoEast" в Висбадене. Кроме этого, в фильмографии Пускепалиса-младшего – картины «Елки-5», «Инквизитор», «Операция “Мухаббат”», где он снялся вместе с отцом.
Сергей поступил на курс Петра Фоменко в РАТИ. Выпустился из РАТИ в 2001 году и сразу же поставил пьесу «Двадцать семь» драматурга Алексея Слаповского. Пьеса была принята прекрасно и участвовала в фестивале «Балтийский дом». После этого Алексей Слаповский и Сергей Пускепалис стали постоянными соавторами. Для «Пятого театра» в Омске Сергей Пускепалис поставил пьесу «От красной крысы до зеленой звезды». Также Сергей работал в Самарском театре «Понедельник», где с 2000 по 2002 год им было поставлено три спектакля, два из которых по пьесам Алексея Слаповского («Уезжаю» и «Тихий ангел»).
Сергей Пускепалис в театре.
В 2003 году Пускепалис стал главным режиссером Магнитогорского театра драмы имени А. С. Пушкина. С 2007 года — режиссёр-постановщик Московского театра-студии под руководством Олега Табакова.
С 2009 года по 2010 год Сергей Пускепалис работал главным режиссером Российского государственного академического театра драмы имени Федора Волкова в Ярославле. Его приглашают для работы во все известные театры страны. Также Сергей занимался педагогической деятельностью, преподавая курс на театральном факультете в консерватории Магнитогорска.
в 2003 году он начал сниматься в кино. Первые роли были эпизодическими. Но начал Сергей путь в мир кино с картины, ставшей культовой – «Прогулки» Алексея Учителя, где он сыграл в эпизоде участника аварии.
На съемках своего сына Глеба Сергей познакомился с Алексеем Попогребским. Режиссер пригласил Пускепалиса старшего сниматься в свой фильм «Простые вещи», предложив главную роль анестезиолога Маслова. Фильм получил Гран-при «Кинотавра» в 2007 году, а Сергей был удостоен приза за лучшую мужскую роль.
Сергей Пускепалис в фильме "Как я провёл этим летом".
В 2008 и в 2009 году Пускепалис снова работал с Алексеем Попогребским над картиной «Как я провел этим летом». Мировая прьемьера фильма состоялась на Берлинском кинофестивале в 2010 году, а в России фильм впервые показали в Ростове-на-Дону. Актеры Георгий Добрыгин и Сергей Пускепалис были награждены призом Берлинского кинофестиваля «Серебряный медведь» в номинации «Лучшая мужская роль». Также был награжден «Серебряным медведем» Павел Костомаров, оператор картины – «За выдающийся вклад в искусство».
Сергей Пускепалис в фильме "Метро".
Знаковой работой актера стал фильм-катастрофа «Метро», снятый по одноименному роману Дмитрия Сафонова. В ленте Пускепалис сыграл супруга героини Светланы Ходченковой. За роль Андрея Гарина, попавшего в ловушку в метро с дочерью, Пускепалис номинирован на премию «Золотой орел» за лучшую мужскую роль.
Сергей Пускепалис в фильме "Жизнь и судьба".
В 2012 году выходит сериал «Жизнь и судьба», сюжет которого разворачивается в разгар Великой Отечественной войны. В фильме Сергей сыграл с такими признанными актерами, как Сергей Маковецкий и Александр Балуев. Запоминающейся стала роль актера в проекте «И не было лучше брата» (2011). В картине сложился замечательный дуэт Пускепалиса и Евгения Цыганова. Поклонники детективного сериала «Крик совы» назвали Сергея лучшим участником проекта. В фильме он исполнил роль капитана госбезопасности, разоблачающего шпионскую сеть в советской глубинке.
Сергей Пускепалис и Равшана Куркова в сериале "А у нас во дворе".
В 2016-м Сергей снялся в получившей широкую известность картине «Ледокол». В ней он сыграл капитана ледохода «Михаил Громов». Год спустя на Первом канале вышел ироничный детектив «А у нас во дворе», в котором Пускепалис и Равшана Куркова исполнили роли полицейского в отставке и дворника.
Сергей Пускепалис в сериале "Частица Вселенной".
В продюсерском проекте Валерия Тодоровского «Частица Вселенной» актер получил роль командира экипажа международной космической станции. И без того непростая работа усложняется тем, что жена одного космонавта крутит роман со вторым. Для большей достоверности передачи действий на экране артисты прошли подготовку в Звездном городке и консультировались со специалистами Центра управления полетами.
В конце 2018-го состоялась премьера фильма «Желтый глаз тигра», где Сергей исполнил роль отца персонажа Павла Прилучного.
Сергей Пускепалис в фильме "Золотая Орда".
В исторической ленте «Золотая Орда» в образе воеводы Еремея Сергей Пускепалис составил актерский ансамбль с Александром Устюговым и Юлией Пересильд.
11 марта 2019 на Первом канале прошла премьера сериала «Шифр», в одной из главных ролей которого снялся Сергей Пускепалис.
Сергей Пускепалис в фильме "Шифр".
Действие разворачивается в Москве 1956 года и рассказывает историю четырёх женщин, которых связывает военное прошлое: работа в спецотделе ГРУ. Они сходятся вновь, чтобы вести расследования и помогать следственным органам в особо запутанных делах. Обладая феноменальными аналитическими способностями, Ирина, Анна, Софья и Катерина, рискуя собой, а также благополучием собственных семей, ловят преступников, которые угрожают жизни простых людей и всей стране в целом.
Сергей Пускепалис.
Семья актера и режиссера живет в Железноводске. У Сергея Пускепалиса немало работы в Москве, где у него есть квартира и открытый им ресторан, но насовсем переезжать в столицу актер категорически отказывается. Оправдание этому – мнение, что в мегаполисе слишком много суеты и напряженности.
Недавно перебирая книги в своей библиотеке, я обнаружил небольшую книжицу донского писателя, к сожалению, ныне покойного, Александра Хавчина «Семь этюдов о Пушкине». Книга была издана в далеком уже 1998 году в Ростове-на-Дону, в издательстве «Приазовский край». В те годы Александр Викторович Хавчин сотрудничал с этим издательством и с газетой с одноименным названием, которая уже не выходит в свет. Познакомил меня с Хавчиным ростовский режиссер и журналист Владимир Давидович Таршис. Мы очень мило общались, дискутировали на разные темы. Одно время я даже публиковал свои рассказы в газете, в которой работал Хачин. В одну из наших встреч Александр Викторович подарил мне свою книгу «Семь этюдов о Пушкине» с автографом: «Георгию Багдыкову, с искренней симпатией, пожеланием больших успехов на литературной ниве. А. Хавчин. 6.07.98 г».
Я помню, тогда с интересом прочитал эту книжку. Ведь в 1999 году в нашей стране отмечался юбилей Пушкина. Но юбилей прошел, и я как-то забыл об этой работе Хавчина. Недавно, когда эта книжка мне вновь попала в руки, я не только с ностальгией вспомнил о моих встречах с Александром Викторовичем, но и подумал о том, что этот труд писателя оказался сегодня незаслуженно забыт.
Дело в том, что в книге Хавчина «Семь этюдов о Пушкине» есть очень интересная глава, которая называется «Сочинитель и чиновник». Александр Викторович пишет, что его одноклассник Евгений Кузнецов принес ему архив своего дальнего предка, который по семейному преданию служил вместе с Пушкиным. Евгений Кузнецов не знал, что делать с этим архивом, и насколько ценны воспоминания предка, поэтому и принес мемуары Хавчину.
Как оказалось это были воспоминания действительного статского советника Антона Андреевича Петлинского (1792-1863). Петлинский был участником Отечественной войны с Наполеоном. Во время этой войны был тяжело ранен. После ранения избрал гражданскую службу. В мемуарах описаны его беседы с видными военными, политическими и общественными деятелями того времени - генералами Инзовым, Ермоловым, Дибичем, Паскевичем, министрами Канкриным, Кисилевым и другими деятелями.
Спойлер
Но больше всего Хавчина заинтересовала история о несостоявшейся дуэли Петлинского с Пушкиным. В своих воспоминаниях Петлинский называет Пушкина Сочинителем или инициалом «П».
Антон Андреевич пишет, что судьбе было угодно нарушить спокойное течение его дней. Генерал Инзов представил ему и его друзьям Сочинителя. Имя этого поэта им было уже хорошо известно. Как пишет Петлинский, слава Сочинителя затмевала Жуковского, Батюшкова, его сравнивали с Байроном.
Вначале Пушкин понравился Петлинскому. Вот как он описывал Александра Сергеевича: «Был он не урод, но с чертами лица неправильными, нос длинен, губы толсты и вся нижняя часть как бы подалась вперед. Росту ниже среднего, однако ж довольно ловок и крепок. Глаза постоянно бегали с места на место; движения быстрые и даже суетливые; речь бойкая и острая; держался развязано со всеми, не исключая начальников и незнакомых лиц, при генерале садился без приглашения, заложа ногу за ногу, а то мог и на стол усесться. Когда хотел произвести выгодное впечатление, то умел ко всякому подладиться, дамам сыпал комплименты без удержу; с молодыми людьми балагурил; с людьми возрастными и степенными заводил речь о важных предметах и прошлых событиях, свидетелями коих они были. Впрочем, познания имел довольно обширные, соображал быстро».
Далее Антон Андреевич Петлинский пишет, что по случаю знакомства с Пушкиным была устроена веселая пирушка. На встречу с Александром Сергеевичем пришли многие офицеры, которые знали его еще по Петербургу. Пили много шампанского, балагурили, рассказывали анекдоты. Далее Петлинский пишет, что «пошли разговоры философические, исторические, стратегические и эротические – из чего всякой догадается, что шампанское лилось рекой».
Надо учесть, что Петлинский писал воспоминания уже в зрелом возрасте. Он много морализирует. И видимо, поэтому мне чем-то в своих суждениях напоминает уважаемого нашего современного режиссера, ведущего программы «Бесогон» Никиту Сергеевича Михалкова. Петлинский пишет: «Теперь я нахожу постыдным, тогда же ничего странного не видел в том, что офицеры и чиновники, давшие присягу Государю и получая от Государя жалования, для большинства составлявшее единственный источник пропитания, состязались в жестоких насмешках над Государем, рассуждали об ужасах деспотизма, нестерпимых стеснениях для общества, налагаемых Правительством – которому верно служить обещевались! – о необходимости перемены образа государственного правления и прочее».
Другими словами, Пушкин вместе с офицерами вел крамольные разговоры, пропагандировал либеральные идеи. Петлинский так и пишет: «Шампанское ли располагает к либеральным мыслям? Вольнодумие ли беспременно требует шампанского? – не умею решить!».
Как пишет Антон Андреевич, многие из его собутыльников стали впоследствии декабристами. И он с глубокой грустью вспоминает об этом.
Но, а что же Александр Сергеевич Пушкин? По воспоминаниям Петлинского, великий поэт время зря не терял. Он не только пропагандировал либеральные идеи и читал стихи на балах, но еще ухаживал за женщинами. В том числе, как оказалось, за женой Петлинского.
Все события, описываемые Антоном Андреевичем Петлинским, происходили в Екатеринославле. Его жене было 19 лет, она считалась первой красавицей этого города. Конечно, Пушкин не мог не заметить такой красивой девушки. На балу по случаю дня рождения супруги одного из видных граждан города Александр Сергеевич несколько раз приглашал супругу Петлинского на танец. После бала Петлинский поинтересовался у супруги, что с таким жаром говорил ей Пушкин. Она ответила, что всякий вздор, восхищался ее плечами, шеей, красотой.
Потом Пушкин стал приходить в гости к Петлинским. Правда, в основном, когда главы семейства не было дома. А потом и сам Антон Андреевич по служебным делам отбыл в Херсон и Очаков. Он очень скучал по своей жене и маленькому сыну. Но когда вернулся, его ждал неприятный сюрприз. По городу гуляли слухи о связи Пушкина с его супругой Натальей. Вот как об этом пишет сам Антон Андреевич: «Не в моих правилах было чинить допрос жене, упрекать ее и выказывать подозрения, сие всегда почитал глупым и низким. У меня достало самообладания как бы невзначай навести разговор на Пушкина – каково он тут проказничал, кто сегодня предмет его страсти и прочее. Наташа, покраснев, в слезах, вдруг прячет лицо на груди моей и признается, что Пушкин изливался перед нею в любовных чувствах, уверял, что, ежели она сие чувство с ним не разделит, он умрет от тоски, ибо жить без нее не может. Нимало не поощряя воздыхателя, Наташа, однако ж, не в силах была остаться вполне равнодушна; ее тронули проявления страсти столь бурные, столько по видимости искренние и столь прекрасно высказанные (куда бедному чиновнику соперничать с Сочинителем в изяществе словесном!). Головка ее вскружилась; она почитала себя как бы виноватою в его страданиях, утолить которые не могла; она жалела его; наконец, ей, как всякой женщине, льстило чувство молодого человека, к тому ж знаменитого стихотворца».
Как пишет Петлнский, кровь у него вскипела, и он бросился искать Пушкина. Антон Андреевич пришел на квартиру, где жил поэт. Александр Сергеевич болел, «схватил горячку». Петлинскому даже стало неловко произносить обличительные речи. Но он все высказал поэту. Александр Сергеевич ответил, что не считает себя виноватым, что не делал ничего предосудительного и очень уважает супругу Петлинского. Но если тот считает себя оскорбленным, то за все свои поступки готов отвечать. Петлинский сухо попрощался с Пушкиным, сказав, что оставляет за собой право продолжить беседу после выздоровления поэта.
По городу тут же поползли слухи, что Петлинский вызвал Пушкина на дуэль. Антон Андреевич пишет, что рассудок убеждал его, что дуэль была бы верхом безрассудства. Петлинский с ужасом думал о том, как будет жить его семья, любимая Наташа, сынок, если его убьют? А как на свете сможет жить он сам, если убьет великого поэта, гения? Как он после этого сможет смотреть в глаза своим друзьям, многие из которых были друзьями Пушкина?
И вот тут Пушкина и Петлинского от дуэли спас генерал Инзов. Он вызвал к себе Петлинского и сказал следующее: «Ты, братец, не вздумай драться. Я не допущу, чтобы Пушкин подставлял голову под пулю, да и тебя жалко будет, ежели он подстрелит. Дай мне честное слово».
Петлинский ответил, что готов подчиниться любому приказанию генерала по службе, но в частную его жизнь он не имеет права лезть. Тогда генерал сказал, что арестовывает Петлинского и сажает его под домашний арест на три дня. Антон Андреевич стал возражать, что у него неотложные дела и много работы. На это генерал Инзов ответил: «Ничего, бумаги, которые тебе надобны, тебе на квартиру принесут. Чиновников у меня много, а Пушкин один».
Генерал Инзов хорошо знал, что Петлинский воевал под Бородино, а под Малоярославцем был ранен, то есть оружием владел хорошо. А значит, легко мог бы убить Пушкина.
Когда Петлинского выпустили из-под домашнего ареста, Александра Сергеевича Пушкина в городе уже не было. Антон Андреевич пишет, что «судьба развела нас». Через две недели Петлинский с повышением был переведен в город Гродно. Он пишет: «Новым чином и должностью был я обязан генералу Инзову, о коем всегда буду вспоминать с глубокою благодарностью. Пушкин, по возвращению через два или три месяца с Кавказа, последовал за генералом Инзовым в Кишинев, куда перенес он свою резиденцию».
Надо особо отметить, что генерал Инзов в судьбе Пушкина сыграл большую роль. Под начальством Инзова состоял Александр Сергеевич во время своей ссылки на Юг России. Как писали современники, Инзов считал своей задачей сохранить России вверенный его попечению драгоценный талант, а к юношеским увлечениям Пушкина он относился снисходительно. Он же отпустил Пушкина в путешествие с Раевскими на Кавказ и Крым, которое было столь благотворно для поэта.
Петлинский пишет, что встречался еще с Пушкиным в Санкт-Петербурге в 1834 и 1836 годах. Отношений они больше не выясняли, лишь холодно раскланивались друг с другом.
Антон Андреевич пишет, что был поражен известием о смерти Пушкина. Петлинский, в частности, вспоминает: «Припомнилось мне, как на прощальном вечере подполковник Сергей Николаевич Хопрячков мне говорил: «Не горюй, душа моя Петлинский! А хочешь утешиться, вообрази, что Пушкин женат и жена ему рога наставляет – каково он будет беситься. Он над тобой смеялся – ты над ним посмеешься».
К чести Петлинского надо сказать, что он не радовался смерти поэта. Более того, он написал следующее: «Воображение мое рисовало мне Пушкина, повертывая его лучшими его сторонами; мне виделось, как он смеется над своею или чужою шуткой, запрокидывая назад голову, как сверкают его глаза при чтении стихов. Я понимал вполне, что убить его было бы делом, за которое до конца дней моих я мучался бы совестью, - слишком суровое наказание за повесничанье его, за мальчишью легкомысленность! А ведь в сущности, худшего в поступках его не было, а намерениям его судья Бог!».
Я думаю, мы должны по достоинству оценить благородство действительного статского советника Антона Андреевича Петлинского, а также заботу генерала Инзова о Пушкине, который, как мог, берег для России великого поэта.
Что нам известно об Айседоре Дункан? Многие знают, что она была выдающейся танцовщицей конца XIX – начала XX веков. Знают, что она была возлюбленной и женой великого поэта Сергея Есенина.
О романе Есенина и Айседоры Дункан написано немало статей. Их любовь продлилась около трех лет, а отношения этих двух великих людей до сих пор являются предметом для споров биографов, историков и поклонников. Есенин был значительно моложе Дункан. Для их современников это был довольно странный роман и брак, состоявший из восхищений и скандалов. Более того, супруги не могли даже толком объясниться друг с другом без переводчика! Но при этом они любили друг друга искренне и самозабвенно.
Дункан была очарована красотой Есенина, его молодостью и талантом. Но еще до встречи с Сергеем Есениным Дункан была известной в Европе и мире танцовщицей. Она считается основоположницей так называемого свободного танца. Разработала танцевальную систему и пластику, которую сама связывала с древнегреческим танцем. Она родилась в Сан-Франциско в США. С детства занималась танцами. С 18 лет выступала с танцевальными номерами в ночных клубах Чикаго, где танцовщицу преподносили как экзотическую диковинку. Айседора танцевала босиком в греческом хитоне, чем изрядно шокировала публику. Затем с успехом гастролировала по Европе. Она давала концерты в Вене, Мюнхене, Берлине и других городах. Айседора Дункан бывала и в России. Впервые она приехала в Россию на гастроли в декабре 1904 года. Айседора Дункан была в дружеских отношениях со Станиславским, балеринами Кшесинской, Павловой.
Спойлер
Как пишет З.Н. Римская в своей работе «Айседора Дункан в Ростове-на-Дону», выступления танцовщицы в Ростове были запланированы на 1 − 3 мая 1908 года. Уже за несколько дней газета «Приазовский край» давала анонс гастролям знаменитой босоножки, как тогда ее называли. Дункан выступала в театре Мошонкина. Цены на билеты были высокими.
В Ростов-на-Дону известная танцовщица прибыла со своими декорациями, коврами и рефлекторами. Оркестром руководил дирижер Императорских театров Мориц Келер. Первый танцевальный вечер Айседоры Дункан состоялся 1 мая. Это был спектакль «Ифигения в Авлиде» Глюка. Вот как об этом писала ростовская пресса: «…И вот госпожа Дункан, облекаясь в наряд античной танцовщицы, босая, прикрыв себя легкой тканью, в пластических позах рассказывает эту поэтическую легенду».
Надо признать, что ценители театрального искусства Ростова и Нахичевани оказались не готовы к творчеству Дункан. Вот что писала об этих гастролях танцовщицы в Ростове газета «Приазовский край»: «Знаменитая босоножка особого фурора у нас не произвела, и ее своеобразное искусство не имело здесь восторженных ценителей. Многие попросту ничего не поняли в тех пластических иллюстрациях, какие давала танцовщица к музыке глюковской «Ифигении». Любопытно отметить, что исполненный госпожой Дункан по окончании «Ифигении» штраусовский вальс и другие более незамысловатые вещицы были встречены публикой гораздо внимательнее, потому что были более доступны».
Надо также отметить, что следующие спектакли Дункан в Ростове прошли с большим успехом. Перед отъездом танцовщицы из Ростова «Приазовский край» опубликовал рецензию на танцевальные вечера Дункан.
«По-видимому, ее следующий визит в Ростов, если только ему суждено состояться, будет сопровождаться более осязательным успехом», − писала на этот раз газета «Приазовский край».
Следующий визит Айседоры Дункан состоялся через много лет. Как пишет З.Н. Римская в работе «Айседора Дункан в Ростове-на-Дону», танцовщица приехала на гастроли в наш город в феврале 1924 года. Именно в этот день состоялся ее единственный концерт в Мраморном зале клуба совработников (ВСАСОТР). За эти годы многое изменилось в жизни нашей страны и самой Дункан. Она испытала горечь утраты близких и родных, потеряла троих детей! Россия же строила новую жизнь после октябрьской революции 1917 года.
В 1921 году Айседору Дункан пригласил в Россию лично А.В. Луначарский. Она должна была создать школу танцев для советских детей. В этот период времени, в 1922 году, Айседора выходит замуж за Сергея Есенина. Начинается их бурный роман. Следует сказать, что когда Дункан выступала в Ростове, ей было уже 47 лет! Но в этот раз ее концерт прошел с огромным успехом. Публики собралось очень много, аншлаг был полный.
Вот что об этом писал критик Хавкин в газете «Советский Юг»:
«Река времени сделала крутой поворот – и вот А. Дункан уже не та прежняя босоножка, воскресившая языческую прелесть Эллады…»
В заключение танцевального вечера Айседора Дункан исполнила танец под музыку «Интернационала». Когда она в алом шелковом хитоне начала танец – весь зал встал и запел. Зрители стоя аплодировали танцовщице, долго не отпуская ее со сцены. Критик Хавкин заканчивает свою рецензию в газете «Советский Юг» следующими строками: «Артистка являет собой поистине редкое зрелище прекрасного одухотворения, которое не умеет, не имеет права стареть!»
Как пишет З.Н. Римская в работе «Айседора Дункан в Ростове-на-Дону», старейший журналист Ростова Лапшин вспоминал, что на концерте Айседоры были Н. Погодин, М. Соболев. Они на следующий день после концерта пошли к артистке в гостиницу «Монтрэ» («Дон»), чтобы поблагодарить за выступление.
Айседору Дункан называли царицей жестов. Вот что о ней написал А.В. Луначарский:
«Но из всех ее жестов этот последний – поездка в революционную Россию, вопреки навеянным на нее страхам, − самый красивый и заслуживающий наиболее громких аплодисментов».
После разрыва с Есениным Айседора возвращается в Европу. Говорят, что последней ее любовью стал русский эмигрант, пианист Виктор Серов. Он тоже был намного моложе Дункан. Друзья и близкие танцовщицы утверждали, что кроме общей любви к музыке их сблизило то, что он был одним из немногих симпатичных ей людей, с которыми она могла говорить о своей жизни в России.
О последних днях жизни Дункан известно немного. Мы лишь знаем, что, отправляясь на прогулку в открытом автомобиле, Айседора повязала свой любимый длинный алый шарф. Машина тронулась с места, шарф попал в ось колеса, затянулся и задушил Дункан. Великой босоножки не стало. Произошло это 14 сентября 1927 года. Айседора Дункан похоронена в Париже на кладбище Пер-Лашез.
Есть актеры, о заслугах каковых надо напоминать еще при их жизни. А есть личности, судьба которых беспокоит и не даёт покоя.
Зоя Фёдорова.
Вот уже более трех десятилетий как нет с нами замечательной актрисы ЗОИ ФЁДОРОВОЙ. Её насильственная смерть в 1981 году повергла всех в шок, и до сих пор заставляет разбираться и строить догадки (свидетельство тому телесериал «Зоя», показанный по Первому телеканалу). Актриса была любимицей целого поколения. Её безмерно любили, за образы созданные в первых советских кинофильмах. И за то, что прожила неординарную личную жизнь-одна из первых позволила себе влюбиться в иностранца. И потому что ее смерть до сих пор окутана завесой тайны. Но обо всем по-порядку.
Родилась Зоя Алексеевна в конце декабря 1909 года. И в конце 30-х прошлого столетия светленькая, круглолицая, с вздернутым носиком, очаровательная Зоя Фёдорова стала одной из самых популярных кинозвезд того времени. Известность актрисе принесла роль медсестры Зои в кинофильме «Подруги». Ковровая дорожка успеха стала расстилаться перед ее ногами, т.к. каждая новая роль приносила и укрепляла зрительское признание. Она создавала образы своих современниц - обаятельных, непосредственных, лукавых, озорных, смелых строительниц новой жизни. К ее ногам сыпались Сталинские (ныне Государственные) премии Советского Союза. То есть и руководящие органы признавали ее заслуги перед отечественным кинематографом, посему она трижды и становилась лауреатом самой высокой премии страны.
Спойлер
Но… Дальше следует остановка и в биографии актрисы, и в киносправочниках, повествующих о ней. Существует очень много версий и интерпретаций, связанных с этой жизненной и творческой паузой в 8 лет. Я расскажу свою - ту, которую слышала из уст самой Зои Алексеевны.
В юности я работала на Ростовской студии кинохроники. Однажды, режиссер Сергей Стародубцев предложил руководству киностудии снять художественный (!) рекламный киноролик. Хочу довести до сведения тех, кто нынче нападает на рекламу, что она была и 50 лет назад, правда, не в таких объемах. Идею поддержали. На главные роли пригласили двух ростовских артистов Галину Иванову и Георгия Мартиросяна (ныне столичную знаменитость), и… заслуженную артистку РСФСР Зою Фёдорову!
Зоя Фёдорова. Фото Ю. Щербакова.
Сюжет ролика был более чем прост. В сельской местности должна состояться свадьба. Главная героиня (Фёдорова) выдает замуж свою дочку. Идут последние приготовления к приему гостей, т.к. молодые поехали уже в загс. Но в самый неподходящий момент появляется… козёл, который стягивает со стола скатерть и соответственно всё, что на ней уже выставлено. А именно, разбивает посуду. Все в шоке, кроме хозяйки, - она вспоминает о сельском прокатном пункте - бежит туда и… когда появляются молодожены, то на столах стоит еще более красивая и новая посуда!
На киностудии к съемкам готовились особо тщательно. Ведь приезжала легенда советского кинематографа (тогда её ещё называли «передовая ударница советского экрана»), а посему уж очень не хотелось выглядеть перед ней «первоклашками»… Когда же она приехала, то внесла в творческо-производственный процесс только радушие, легкость и поделилась высокопрофессиональными советами, в которых так все нуждались.
Единственный «каприз», который позволила себе кинозвезда - это была просьба поменять местами новобрачных. Облик и стиль Георгия Мартиросяна ей так понравились, что она предложила: «Пусть лучше у меня будет сын!» А так как данная «перестановка» в киносценарии ничего не меняла, то режиссер-постановщик моментально согласился.
Снимали быстро, легко и самозабвенно. Вечерами нам, конечно, не хотелось расставаться с Зоей Алексеевной, и мы, под разными предлогами - вкусно покормить, показать достопримечательности города и т.д. приглашали ее в гости или приходили сами. И главное - уж очень хотелось всем узнать, что стоит за прочерком в биографии знаменитой актрисы с 1944 по 1956 годы. И вот, что она сама поведала. В молодости, когда слава, в полном смысле слова, свалилась на нее, от поклонников самого разного ранга не было покоя. Но судьба распорядилась так, что она познакомилась с сотрудником морского посольства США (в последствии адмиралом) Джексоном Роджером Тейтом. Влюбилась и была очень счастлива.
Как, много позже, констатировала Фаина Раневская: «Тогда вдруг появилась вроде невиданная ранее мода - ходить на вечера и приемы в посольства союзников. Газеты даже трубили о боевом содружестве. Дружить с союзниками стало считаться чем-то вроде патриотического долга». Но на деле серьёзные связи такого рода необходимо было тщательно скрывать. Тот, кто не скрывал, мог сильно поплатиться.
Однажды актриса получила приглашение в Кремль. На столь ответственное свидание Зоя Алексеевна надела вечерний туалет и в назначенное время ожидала в кабинете аудиенции. И каково было ее недоумение, когда в ней вышел сам Лаврентий Берия, но… в домашнем халате. Давая тем самым понять, зачем ее привезли в «святая святых» советского государства.
Фёдорова, как могла корректно, выказала свое недоумение. На что, Лаврентий Павлович мило улыбнулся, попрощался и проводил до двери. В машине на заднем сидении Федорова увидела уникальный (по тем временам) букет, составленный из голубых роз! И она, забыв об инциденте, воскликнула слова восхищения, но тут же услышала комментарий водителя (человека, по тому времени абсолютно лишенного права голоса или малейшей реакции): «А это положишь себе на гроб!..»
Когда она родила - ее арестовали за связь с иностранным шпионом. Получила, без суда и следствия, 25 лет лишения свободы. На допросе ей сказали: «Если бы сделала аборт, то мы простили бы, а поскольку еще и родила «врага народа», вот этого простить не можем».
Дочь Викторию воспитывала старшая сестра Федоровой - Александра, которой помогала замечательная певица Лидия Русланова, к тому времени уже отсидевшая свой срок. Отца Вики выслали из СССР как «персону нон грата». И он очень долгое время ничего не знал о судьбе Зои Фёдоровой. Но он не отчаивался. Постоянно писал письма с запросами. Ему никто не отвечал. И только через 18 лет получил письмо такого содержания: «Оставьте Фёдорову в покое. У неё, помимо вашей дочери, есть другие дети и много забот». Из этой фразы он впервые узнал, что в России есть дочь. После чего он с большей настырностью стал разыскивать свою любимую, которая сохранила и вырастила ему дочь. Упорство увенчалось успехом. Они сначала списались, потом созвонились.
И в тот момент, когда Зоя Алексеевна находилась в Ростове на съемках, решалась судьба её Вики. Та оформляла документы для поездки к отцу в США. Я была свидетельницей их разговоров, в которых Виктория (уже без страха, открытым текстом) говорила о том, что переживала. В 1975 году власти так просто еще никого не выпускали за кордон, поэтому строили всяческие препоны. Вика ежедневно рассказывала матери, что она… «не просто предательница Родины, но и алкоголичка, проститутка, воровка»… О том, что она уже была популярная актриса, снявшаяся в нескольких кинофильмах, в том числе «Двое», имевшем феерический успех, никто и не вспоминал. Несмотря ни на что, Вика выехала к отцу. В Америке влюбилась и вышла замуж. Осталась. Родила сына. И постоянно приглашала мать.
Зоя Фёдорова с дочерью, зятем и внучкой.
Зоя Алексеевна, после окончания наших съемок, поддерживала со мной дружеские взаимоотношения. Я частенько бывала в командировках в Москве.
Актриса не раз приезжала в Ростов с программой «Товарищ кино». Поэтому, когда в декабре 1981 года я приехала в очередной раз в Москву, сразу позвонила ей. Долго не могла соединиться - то занято, а то, как будто телефонную трубку кто-то поднимал и молчал. И однажды я наобум, думая, что что-то произошло с аппаратом, прокричала: «Зоечка Алексеевна. Это я - ваша любимка-Наташа, что из Ростова». И вдруг в ответ услышала ее возглас - холодный, безотносительный и безапелляционный: «Зачем вы сюда звоните?..» И тут же - короткие гудки.
Я была удивлена, поражена и шокирована. Даже обиделась. Но через пару дней услышала - Зою Фёдорову убили в собственном доме. Позже мне ее сестра рассказала о том, что перед смертью Зое Алексеевне часто звонили по телефону и угрожали. Поэтому она в дом никого не впускала. А таких, как я, Зоя Алексеевна ограждала от лишних неприятностей, т.к. была уверена, что домашний телефон прослушивался.
Но, несмотря на это, в момент убийства на столе стояли две чашки, из которых пили кофе. Зоя Алексеевна отвернулась к книжной полке. В неё стреляли в упор…
Создатель Великого Канона – замечательный подвижник VII века святитель Андрей Критский, который родился в Дамаске и много лет подвизался в лавре святого Саввы в Иерусалиме.
Время было трудное (а когда оно было легкое?). Но тогда оно было трудным именно потому, что надвигалась на Восток волна ислама.
Ислам появился в VI веке и стал быстро распространяться. И эта жестокая, страшная волна исламской экспансии захлестнула все Восточное Средиземноморье. Тысячи людей вынуждены были бежать с насиженных мест. Мусульмане захватили Иерусалим. Святитель Андрей Критский (который тогда еще не был Критским) тоже был вынужден покинуть любимую им лавру. В конце жизни он оказался на острове Крит и был избран там (как человек образованный и известный своей духовной жизнью, как участник Трулльского собора и других подобных мероприятий) епископом, Предстоятелем Критской Церкви.
Спойлер
И вот там-то как раз, в конце своей жизни, он и создал это удивительное произведение, которого до VII века в Церкви еще не было. Собственно говоря, каноны уже были, канон – это ранняя форма торжественного песнопения, которое у нас сегодня повседневно употребляется. Но, по благодати Божией, он написал этот удивительный Великий канон, который и читается в православных храмах в первые четыре дня Великого поста.
Каждая его часть состоит из девяти песней, без сокращений. Святитель Андрей написал порядка 200 тропарей, потом некоторые были еще прибавлены, и вот мы имеем сегодня такое огромное произведение из 250 песнопений, которое мы все любим и которое является поистине «образом покаяния». То есть удивительным образцом той жизни, к которой мы должны стремиться, – жизни духовной.
Святитель Андрей повествует нам не о райских наслаждениях, не о райских красотах – он рисует нам трудность борьбы с грехом. Эта трудность борьбы с грехом является самым главным для нас – и в начале поста, и вообще в жизни. Самым главным для нас является понять: как бороться с грехом и где он, этот грех? Потому что ведь мы с вами еще, кроме того, не знаем и самих себя.
Песнь первая.
Помощник и Покровитель явился мне ко спасению, Он Бог мой, и прославлю Его, Бога отца моего, и превознесу Его, ибо Он торжественно прославился.
С чего начну я оплакивать деяния злосчастной моей жизни? Какое начало положу, Христе, я нынешнему моему сетованию? Но Ты, как милосердный, даруй мне оставление прегрешений.
Прииди, несчастная душа, с плотию своею, исповедайся Создателю всего, воздержись, наконец, от прежнего безрассудства и с раскаянием принеси Богу слезы.
Подражая в преступлении первозданному Адаму, я сознаю себя лишенным Бога, вечного Царства и блаженства за мои грехи.
оре мне, моя несчастная душа, для чего ты уподобилась первосозданной Еве? Не с добром ты посмотрела и уязвилась жестоко, прикоснулась к дереву и дерзостно вкусила бессмысленного плода.
Вместо чувственной Евы восстала во мне Ева мысленная – плотский страстный помысел, обольщающий приятным, но при вкушении всегда напояющий горечью.
Достойно был изгнан из Едема Адам, как не сохранивший одной Твоей заповеди, Спаситель. Что же должен претерпеть я, всегда отвергающий Твои животворные повеления?
Пресущественная Троица, Которой мы поклоняемся в одном Существе, сними с меня тяжкое бремя греховное и по Своему милосердию, даруй мне слезы умиления.
Богородице, надежда и защита воспевающих Тебя, сними с меня тяжкое бремя греховное и, как Владычица Чистая, приими меня кающегося.
Свою душу нужно подвергать рассмотрению, как и начинает этим святой Андрей Критский: «Откуду начну плакати окаяннаго моего жития деяний? Кое ли положу начало, Христе, нынешнему рыданию? Но, яко благоутробен, даждь ми прегрешений оставление».
Вот эти первые строки, которые мы с вами уже сегодня слышали, они нам как раз и говорят о том, что начало нашего спасения должно быть «рыданием о неправильной нашей жизни».
Конечно, слава Богу, не все мы сотворили с вами какие-то ужасные грехи, такие преступления, которые мы должны сейчас все оплакивать, стоя и рыдая. Но, с другой стороны, мы не знаем и глубины наших проступков, и нашей отделенности от Бога.
Вот, мы живем себе спокойно, тихо, хорошо, кажется, что мы верующие люди. А от Бога наше отдаление каково? Потому что ведь на самом деле: веры у нас мало, усердия мало. И слава Богу, что мы с вами сегодня были на этом первом дне Канона – а другие не были. И сами мы там были, предаваясь разным посторонним мыслям, и многого даже и не слышали.
А между тем этот Канон святой Андрей написал по глубоком размышлении, опираясь на Священное Писание, рассматривая всю человеческую историю в духе Священного Писания.
Откуда же начну «плакать окаянного моего жития деяний»? Оказывается, от начала человеческого рода, от сотворения первых людей, от первозданного Адама, «преступлению поревновав, познах себе обнажена от Бога и присносущнаго Царствия и сладости, грех ради моих». Вот, оказывается, откуда идет трагедия человеческой жизни, все наши трудности внутреннего состояния, безысходность каких-то наших этих трудностей, борьба внутри себя, безысходность наших столкновений с жизнью, с какими-то силами, которые, может быть, нас преследуют, мучают нас, с болезнями... Все идет оттуда, со времен Адама…
Человеческая природа была повреждена в самом начале, и святитель Андрей уделяет этому большое внимание.
«Увы мне, окаянная душе, что уподобилася еси первей Еве? Видела бо еси зле, и уязвилася еси горце, и коснулася еси древа, и вкусила еси дерзостно безсловесныя снеди».
Коснулась дерзновенно и вкусила той снеди, о которой Господь сказал: «Не ешь, ибо смертью умрешь!» И вот, Ева и Адам вкусили этого запретного плода. И, увы, мы все с вами – мы, наши близкие, наши дедушки и бабушки, наши дети и внуки, – увы, все подвержены действию этого плода, в котором смешано добро и зло. И вот, мы сами в себе постоянно видим то добро, то зло. То добро, то зло... Что же нам делать? Эту песнь святитель Андрей заключает словами: «Достойно из Едема изгнан бысть, яко не сохранив едину Твою, Спасе, заповедь Адам; аз же что постражду, отметая всегда животная Твоя словеса?»
Достойно изгнан я. То есть я – в лице Адама. Потому что не надо нарушать заповеди Божии.
Итак, фундаментальная заповедь Божия, которую мы кладем в основу строительства нашего духовного дома, – это вообще исполнение заповедей Божиих, которые мы с вами должны знать. Это и заповеди Моисея, это и заповеди блаженств, и каждое слово Спасителя – это ведь тоже заповедь Его... Исполнение этих заповедей – это самое основное, что нам нужно стараться делать. А для этого, конечно, нам нужно знать Священное Писание.
Песнь вторая.
Внемли, небо, я буду возвещать и воспевать Христа, пришедшего во плоти от Девы.
Внемли, небо, я буду возвещать: земля, услышь голос, кающийся Богу и прославляющий Его.
Воззри на меня Боже, Спаситель мой, милостивым Твоим оком и прими мою пламенную исповедь.
Согрешил я более всех людей, один я согрешил пред Тобою; но, как Бог, сжалься, Спаситель, над Твоим созданием.
Отобразив в себе безобразие моих страстей, сластолюбивыми стремлениями исказил я красоту ума.
Буря зла окружает меня, Милосердный Господи, но, как Петру, и мне Ты простри руку.
Осквернил я одежду плоти моей и очернил в себе, Спаситель, то, что было создано по Твоему образу и подобию...
Помрачил я красоту души страстными удовольствиями и весь ум совершенно превратил в прах.
Разодрал я первую одежду мою, которую вначале соткал мне Создатель, и оттого лежу обнаженным.
Облекся я в разодранную одежду, которую соткал мне змий коварством, и стыжусь.
Как блудница, и я проливаю слезы, Милосердный; смилуйся надо мною, Спаситель, по благоснисхождению Твоему.
Взглянул я на красоту дерева и прельстился в уме; оттого лежу обнаженным и стыжусь.
На хребте моем пахали все вожди страстей, проводя вдоль по мне беззаконие свое.
Воспеваю Тебя, Единого в трех Лицах, Бога всех, Отца, Сына и Святого Духа.
Пречистая Богородица Дева, Ты Одна, всеми воспеваемая, усердно моли о нашем спасении.
Первая строфа этой песни – от сердца, переполненного сознанием своей отделенности от Бога: «Вонми, небо, и возглаголю, и воспою Христа, от Девы плотию пришедшаго».
Святой обращается к Небу, к земле, он чувствует себя покинутым Богом, потому что он отделен от Него своим грехом.
Так же, как Адам и Ева, изгнанные из рая, из Едема, оказались в совершенно иной обстановке – как бы с другим небом и с другой землей, покинутые Богом, – вот таково сейчас положение нашей души. Если мы не будем каяться сейчас, в этой жизни, стремясь все это постичь, то кто знает, как мы придем к смертному часу? Как Адам и Ева были изгнаны из рая, мы из нашей более или менее благополучной жизни – куда попадем? Никто не знает... Потому и нужно нам следовать за покаянием, которому предавался Адам, будучи изгнанным из рая. «И плакася Адам, против рая седя...».
Оказывается, что «буря злых обдержит мя...», «оттуда лежу наг и срамляюся...». И что же делать? Это драматическое песнопение, вторая песнь, показывает нам, что если мы честно взглянем на себя, то мы в себе ничего хорошего не обнаружим. На самом деле мы не добрые, хотя «даяния благая» умеем делать нашим детям, а по сути – мы не добрые. Мы – эгоисты, мы трусливы, мы друг друга обманываем, мы завистливы. Все это мы во множестве в себе имеем. И все это как раз называется «духовной наготой». Но не все потеряно, потому что Господь Иисус Христос открыл нам путь спасения через почитание Святой Троицы.
И канон заключается, как всякий другой канон, воспеванием Троицы: «Единого Тя, Боже всех, пою – Отца, и Сына, и Духа Святаго».
Песнь третья.
На неподвижном камне заповедей Твоих, Христе, утверди мое помышление.
Пролив дождем огонь от Господа, Господь попалил некогда землю содомлян.
Спасайся на горе, душа, как праведный Лот и спеши укрыться в Сигор.
Беги, душа, от пламени, беги от горящего Содома, беги от истребления Божественным огнем.
Согрешил я один пред Тобою, согрешил более всех, Христос Спаситель – не презирай меня.
Ты – Пастырь Добрый, отыщи меня – агнца, и не презирай меня, заблудившегося.
Ты – вожделенный Иисус; Ты – Создатель мой, Спаситель, Тобою я оправдаюсь.
Исповедуюсь Тебе, Спаситель; согрешил я, согрешил пред Тобою, но отпусти, прости меня, как Милосердный.
О, Троица, Единица, Боже, спаси нас от обольщений, от искушений и опасностей.
Радуйся, чрево, вместившее Бога; радуйся, Престол Господень; радуйся, Матерь Жизни нашей.
Песнописец обращается опять-таки к Священному Писанию Ветхого Завета, и он вспоминает страшные грехи, которые последовали уже после изгнания из рая людей. А что же там было? Там было множество всяких грехов. Он их разбирает, почерпая примеры из разных библейских книг. И прежде всего – вспоминает содомский грех. Почему содомский грех, когда были и более ранние грехи? Ну, это был, конечно, выбор самого духовного писателя. Но надо сказать, что для нашего времени, боюсь, это как нельзя более подходит, потому что и сегодня существует содомский грех. И он очень распространен, как мы знаем, особенно в Западной Европе. Тем не менее, к сожалению, он встречается и в нашей земле.
Сегодня идет ужаснейшая пропаганда всяких противоестественных, срамных дел. И действительно, вспоминается нам апокалиптический образ «блудницы, которая сидит на звере и напояет мерзостью своею весь мир и все народы» (ср. Откр. 17, 3). И как мы сегодня близки к этому напоению! Действительно, всякая мерзость через СМИ, через Интернет, через телевизор – и наши дети пьют эту отраву полными, так сказать, стаканами и бутылками, хуже всякой водки, хуже всякого другого отравляющего напитка, пьют все эти мерзоты блудные… И что нам делать? Как это остановить? Как спасти наших детей?
Спасение от этих мерзостей, которые убивают нашу молодежь, конечно, только там, где мы с вами находимся: в Церкви. Но вот как объяснить нашим детям, что только Церковь – это спасение? Мы, прежде всего, конечно, должны молиться Богу…
И святитель Андрей научает нас, как молиться: «Ты Пастырь Добрый, взыщи агнца заблудшего...».
Песнь четвертая.
Услышал пророк о пришествии Твоем, Господи, и устрашился, что Тебе угодно родиться от Девы и явиться людям, и сказал: услышал я весть о Тебе и устрашился; слава силе Твоей, Господи.
Не презри творений Твоих, не оставь создания Твоего, Праведный Судия, ибо хотя я, как человек, один согрешил более всякого человека, но Ты, Человеколюбец, как Господь всего мира, имеешь власть отпускать грехи.
Конец приближается, душа, приближается, и ты не заботишься, не готовишься; время сокращается – восстань: Судия уже близко – при дверях; время жизни проходит, как сновиденье, как цвет. Для чего мы напрасно суетимся?
Пробудись, душа моя, размысли о делах своих, которые ты сделала, представь их пред своими очами, и пролей капли слез твоих, безбоязненно открой Христу дела и помышления твои и оправдайся.
Нет в жизни ни греха, ни деяния, ни зла, в которых я не был бы виновен, Спаситель, умом, и словом, и произволением, согрешив и намерением, и мыслью, и делом так, как никто другой никогда.
Потому и обвиняюсь, потому и осуждаюсь я, несчастный, своею совестью, строже которой нет ничего в мире; Судия, Искупитель мой и Испытатель, пощади, избавь и спаси меня, раба Твоего.
Лестница, которую в древности видел великий из патриархов, служит указанием, душа моя, на восхождение делами, на возвышение разумом; поэтому, если хочешь жить в деятельности и в разумении и созерцании, то обновляйся.
Патриарх по нужде терпел дневной зной и переносил ночной холод, ежедневно сокращая время, пася стада, трудясь и служа, чтобы получить себе две жены.
Под двумя женами понимай деятельность и разумение в созерцании: под Лиею, как многочадною, – деятельность, а под Рахилью, как полученной через многие труды, – разумение, ибо без трудов, душа, ни деятельность, ни созерцание не усовершенствуются.
Нераздельным по существу, неслиянным по Лицам богословски исповедую Тебя, Троичное Единое Божество, Соцарственное и Сопрестольное; возглашаю Тебе великую песнь, в небесных обителях троекратно воспеваемую.
И рождаешь Ты, и остаешься Девою, в обоих случаях сохраняя по естеству девство. Рожденный Тобою обновляет закон природы, а девственное чрево рождает; когда пожелает Бог, то нарушается порядок природы, ибо Он творит, что хочет.
Как бы продолжая мысль о спасении, которую ему навевает ужаснейший образ содомского греха, святитель Андрей говорит, в первую очередь, об ужаснейших нравственных извращениях, которыми полна земля и, можно сказать, земля горит в этих нравственных извращениях. Ужас, что делать?! Прежде всего, прибегать к Богу. И прежде всего, старшее поколение – родители, матери и отцы, должны молиться о своих детях. Есть такое замечательное народное высказывание: «молитва матери со дна моря достает». Это удивительное свойство материнской молитвы! Между прочим, не сказано, что «отцовская молитва со дня моря достает», к сожалению.
Тут удивительная вещь, потому что есть равенство вроде бы мужчины и женщины. Есть дар Божий мужескому полу – служение в алтаре, у престола Божия. Но и женском полу, несомненно, дана удивительная глубина, чистота души и свойство углубленной материнской молитвы. И мы видим и сейчас случаи, когда материнская молитва «со дна моря поднимает», я могу засвидетельствовать, что видел подобные случаи сам.
Конечно, от матери это требует того, чтобы она действительно была в какой-то глубине молитвы, в волнах ее, спускалась бы куда-то на дно, чтобы извлечь свое чадо. И если она сама пребывает в молитве, то непременно спасет этим свое чадо.
«Приближается, душе, конец, приближается, и нерадиши, ни готовишися, время сокращается, востани, близ при дверех Судия есть. Яко соние, яко цвет, время жития течет: что всуе мятемся?»
Эти слова, конечно же, обращены прежде всего к молодежи. Что мятемся всуе? Что ищем? Куда стремимся? Куда бежим? Почему не слушаем старших? Почему не думаем о чистоте своего сердца? О беспорочности своей души? Чтобы исправить свою жизнь, нужна сильная воля.
Между прочим, одним из тяжелых грехов современного человека (особенно, конечно, молодежи, потому что десятилетия быстро очень меняются, и все падает на молодое поколение) является всеобщее безволие. Современный человек ничего не может, совсем ничего! Отсюда и получается: он подвергся всем страстям, всем грехам. Отсюда – и осуждение от Бога, это отчаяние в душе.
«Отсюду и осужден бых, отсюду препрен бых аз окаянный от своея совести, ея же ничтоже в мире нужнейше…»
И опять, конечно же, наш ответ: «Судие, Избавителю мой и Ведче, пощади и избави, и спаси мя раба Твоего».
Дальше обращается песнописец к древним образам ветхозаветных Патриархов… Но самая главная наша надежда – это опять обращение к Святой Троице, так заканчивается каждая песнь канона.
Почему обращение к Троице занимает такое большое место вообще в нашей жизни и, в частности, в канонах: мы постоянно встречаем «троичны», в которых исповедуется наша вера в Святую Троицу? Потому что, несмотря на все эти ужасные падения, грехи, страдания, мучения души, есть надежда на обращение к Святой Троице, Которая есть «Едино Существо». Почему такая надежда, почему именно Троица? Сейчас вроде бы в нашей стране так много разномыслия, много разных религий... Объяснение простое – потому что Троица есть Любовь, Бог есть Любовь. Три Личности – Отец, Сын и Дух Святой, Три Ипостаси находятся в настолько глубокой, всеобъемлющей любви, что Они соединены изначально, несотворенно этой любовью в Единое Существо. Обращаясь именно к Святой Троице, мы обращаемся к Божественной Любви. Прославляем эту Любовь. И это только наше, христианское, вероучение знает: что в основе всего лежит любовь, любовь побеждает все, любовь непобедима. Идет война между любовью и ненавистью, и силы ненависти пытаются любовь разрушить, но Церковь противостоит им, и врата адовы ее не одолеют!
Песнь пятая.
От ночи бодрствующего, просвети меня, молю, Человеколюбец, путеводи меня в повелениях Твоих и научи меня, Спаситель, исполнять Твою волю.
Жизнь свою я постоянно проводил в ночи, ибо мраком и глубокою мглою была для меня ночь греха; но покажи меня сыном дня, Спаситель.
Подобно Рувиму я, несчастный, совершил преступное и беззаконное дело пред Всевышним Богом, осквернив ложе мое, как тот – отчее.
Исповедаюсь Тебе, Христос-Царь: согрешил я, согрешил, как некогда братья, продавшие Иосифа, – плод чистоты и целомудрия.
Сродниками предана была душа праведная; возлюбленный продан в рабство, прообразуя Господа; ты же, душа, сама всю продала себя своим порокам.
Подражай праведному Иосифу и уму его целомудренному, несчастная и невоздержанная душа, не оскверняйся и не беззаконствуй всегда безрассудными стремлениями.
Владыко Господи, Иосиф был некогда во рву, но в прообраз Твоего погребения и воскресения; принесу ли когда-либо что подобное Тебе я?
Тебя, Пресвятая Троица, прославляем за Единого Бога: Свят, Свят, Свят Ты, Отец, Сын и Дух – простая Сущность, Единица вечно поклоняемая.
В Тебе, нетленная, не познавшая мужа Матерь-Дево, сотворивший мир Бог облекся в мой состав и соединил с Собою человеческую природу.
Святой Андрей говорит, что житие наше проходит «в нощи»: «В нощи житие мое преидох присно, тьма бо бысть, и глубока мне мгла, нощь греха, но яко дне сына, Спасе, покажи мя». Мы молимся об этом дне…
Почему же наша жизнь называется «нощью», почему она называется «глубокой мглой»? Да потому, что грех есть мгла, потому что, хотя физическое зрение у нас, слава Богу, в порядке, но «нощь греха» слепит наши духовные очи, и мы не различаем добра и зла. Мы часто не знаем, что мы делаем: иногда хотим сделать добро, а делаем зло. И это говорит о слепоте нашей души. Мы часто сожалеем о наших злых поступках, мы не хотим этих злых поступков, но, увы: «нощь греха» владеет душой, и наши поступки злые порой целой жизнью потом искупаются – целой жизнью! И что же? Дай Бог, чтобы до смертного часа мы от них очистились!
И вот, вспоминая историю святого праведного Иосифа, которого продали братья, так же свою душу упрекает святой Андрей Критский: «От сродников праведная душа связася, продася в работу сладкий, во образ Господень; ты же вся, душе, продалася еси злыми твоими».
Песнь шестая.
От всего сердца моего я воззвал к милосердному Богу, и Он услышал меня из ада преисподнего и воззвал жизнь мою от погибели.
Искренно приношу Тебе, Спаситель, слезы очей моих и воздыхания из глубины сердца, взывающего: Боже, согрешил я пред Тобою, умилосердись надо мною.
Уклонилась ты, душа, от Господа своего, как Дафан и Авирон, но воззови из ада преисподнего: пощади!, чтобы пропасть земная не поглотила тебя.
Рассвирепев, как телица, ты, душа, уподобилась Ефрему, но как серна спасай от тенет свою жизнь, окрылив ум деятельностью и созерцанием.
Моисеева рука да убедит нас, душа, как Бог может убелить и очистить прокаженную жизнь, и не отчаивайся сама за себя, хотя ты и поражена проказою.
Я – Троица несоставная, нераздельная, раздельная в лицах, и Единица, соединенная по существу; свидетельствует Отец, Сын и Божественный Дух.
Чрево Твое родило нам Бога, принявшего наш образ; Его, как Создателя всего мира, моли, Богородица, чтобы по молитвам Твоим нам оправдаться.
Здесь святитель указывает нам на то, что без сердечного глубокого воздыхания невозможно до конца очистить свое сердце.
Дело в том, что нам кажется часто, что мы не такие плохие люди. И мы говорим: «Ну, как же, я никого не убивал, я никого не растлевал, я не воровал. Почему я должен себе представлять, что я где-то в аду нахожусь?» Хотя и примеры есть, и очень сильные, падали и великие люди, – но есть такая опасность... И опасность эта – не где-то в стороне, она дремлет в наших сердцах. Это удобно как раз сейчас, в начале поста, вспомнить: опасность эта называется теплохладностью. Когда душа наша ни тепла, ни холодна, она и не горит огнем могучей веры, как у святых, но она и не спускается в эти самые глубины ада. Она равнодушна! И вот, это равнодушие сердца – оно и является одной из самых страшных опасностей, и оно предвещает нам, действительно, глубины ада. Почему это так? Да потому, что равнодушный человек равнодушен и к Богу, и к ближнему, и ко всему...
«Я не равнодушен! – многие скажут, – я люблю своих детей, своих внуков люблю, я люблю мужа (жену)!» Да, конечно, мы их любим, но как? Как говорит Спаситель, мы любим их такою же любовью, какою и язычники любят своих родных и близких. Речь идет о глубокой фундаментальной любви, о любви истинной веры, в которой мы должны исповедоваться, о любви к Богу, Которого мы должны познать и полюбить, как нашего Небесного Отца.
Мы любим своих близких? Да, но жизнь-то нам дал Бог. А часто ли мы Его благодарим? Нет, этого, конечно, нет. А причина – отсутствие веры. Есть немножко веры, конечно, теплится вера, но она теплится, как огонек, который вот-вот ветер задует.
Поэтому и воспевает святой Андрей такой подвиг полного покаяния: мы должны представлять себя как бы в аду. Потому что за равнодушием может последовать, действительно, адская пропасть. Но спасает нас Святая Троица, лишь бы только к ней обращались. «Тя, Троице, славим Единаго Бога: Свят, Свят, Свят еси, Отче, Сыне и Душе, Простое Существо, Единице присно покланяемая».
Кондак по 6-й песни.
Душа моя, душа моя, восстань, что ты спишь? Конец приближается, и ты смутишься; пробудись же, чтобы пощадил тебя Христос Бог, Вездесущий и все наполняющий.
И вот, когда прочитано уже шесть песней, как раз здесь, когда мы заговорили о равнодушии, звучит в храме знаменитый кондак по 6-й песне: «Душе моя, душе моя, востани, что спиши? Конец приближается, и имаши смутитися; воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый и вся исполняяй».
Все это – равнодушие души спящей, которая думает только о том, чтобы покушать, поспать, посидеть в Интернете, побалагурить, сделать еще что-нибудь такое... А конец приближается! И старые, и молодые умирают, происходят всякие непредвиденные обстоятельства. «Где стол был явств, там гроб стоит...», как сказал один известный поэт. И вот, нужно вовремя осознать: время необратимо, оно уходит с каждой минутой! «Восстани, что спиши! Конец приближается, и имаши смутитися! Помилуй мя, Боже, помилуй мя!»
Душа, которая, как мы надеемся, восстала, должна понять, что она согрешила, беззаконовала, отвергая заповедь Божию.
А мы еще в начале беседы обратили внимание на то, что главное – это исполнять заповеди Божии. И много ли мы их исполняем? Конечно, мы их постоянно нарушаем!
А отвергая заповеди (любую из заповедей), мы погружаемся в грех. Бывает это и совне, а бывает и изнутри.
Песнь седьмая.
Мы согрешили, жили беззаконно, неправо поступали пред Тобою, не сохранили, не исполнили, что Ты заповедал нам; но не оставь нас до конца, Боже отцов.
Я согрешил, жил в беззакониях и нарушил заповедь Твою, ибо я рожден в грехах и к язвам своим приложил еще раны, но Сам Ты помилуй меня, как Милосердный Боже отцов.
Тайны сердца моего я открыл пред Тобою, Судьей моим; воззри на смирение мое, воззри и на скорбь мою, обрати внимание на мое ныне осуждение и Сам помилуй меня, как Милосердный, Боже отцов.
Саул, некогда потеряв ослиц своего отца, неожиданно с известием о них получил царство; душа, не забывайся, предпочитая свои скотские стремления Христову Царству.
Если богоотец Давид некогда и вдвойне согрешил, будучи уязвлен стрелою прелюбодеяния, сражен был копьем мщения за убийства; но ты, душа моя, сама страдаешь более тяжко, нежели этими делами, произвольными стремлениями.
Давид некогда присовокупил беззаконие к беззаконию, ибо с убийством соединил прелюбодеяние, но скоро принес и усиленное покаяние, а ты, коварнейшая душа, совершив бОльшие грехи, не раскаялась пред Богом.
Давид некогда, изображая как бы на картине, начертал песнь, которой обличает совершенный им проступок, взывая: помилуй мя, ибо согрешил я пред Тобою, Одним, Богом всех; Сам очисти меня.
Троица простая, нераздельная, единосущная, и одно Божество, Светы и Свет, три Святы и одно лицо Свято, Бог-Троица, воспеваемая в песнопениях; воспой же и ты, душа, прославь Жизнь и Жизни – Бога всех.
Воспеваем Тебя, благословляем Тебя, поклоняемся Тебе, Богородительница, ибо Ты родила Одного из Нераздельной Троицы, Христа Бога, и Сама открыла для нас, живущих на земле, небесные обители.
«Тайная сердца моего исповедах Тебе, Судии моему, виждь мое смирение, виждь и скорбь мою, и вонми суду моему ныне, и Сам мя помилуй, яко благоутробен, отцев Боже».
Конечно, мы знаем, что бывают и тайные грехи, которые, однако, страшнее, может быть, и явных грехов. Втайне сердца мы совершаем предательства, совершаем постыдные вещи. Чего только мы ни говорим втайне сердца, и даже иногда наслаждаемся какой-то грязью, какой-нибудь нечистотой, о которой мы вслух даже никогда не решимся сказать! И что же бывает? А бывает, что согрешаем после этого не только в сердце, но и наяву. И даже праведники не чужды этого...
И святой Андрей вспоминает Давида. Давид – святой, Давид – автор Псалтири, Давид – Богоотец, предок Господа Иисуса Христа. Однако «Давид иногда Богоотец, аще и согреши сугубо, душе моя, стрелою убо устрелен быв прелюбодейства, копием же пленен быв убийства томлением; но ты сама тяжчайшими делы недугуеши, самохотными стремленьми».
И что же моя душа? Не может ли она в чем-то подражать Давиду? Может, и она в чем-то «в глубине сердца», втайне желает смерти своему ближнему, желает прелюбодейства? Разве так не бывает? К сожалению, бывает! Но Давид, совершив свои страшные грехи, принес и должное покаяние... «Совокупи убо Давид иногда беззаконию беззаконие, убийству же любодейство растворив, покаяние сугубое показа абие…».
Песнь восьмая.
Кого прославляют воинства небесные и пред Кем трепещут Херувимы и Серафимы, Того, все существа и творения, воспевайте, благословляйте и превозносите во все века.
Помилуй меня, грешника, Спаситель, пробуди мой ум к обращению, приими кающегося, умилосердись над взывающим: я согрешил пред Тобою, спаси; я жил в беззакониях, помилуй меня.
Везомый на колеснице Илия, взойдя на колесницу добродетелей, некогда вознесся как бы на небеса, превыше всего земного; помышляй, душа моя, об его восходе.
Некогда Елисей, приняв милоть (плащ) Илии, получил сугубую благодать от Господа; но ты, душа моя, не получила этой благодати за невоздержание.
Елисей милотию Илии некогда разделил поток Иордана на ту и другую сторону; но ты, душа моя, не получила этой благодати за невоздержание.
Соманитянка некогда угостила праведника с добрым усердием; а ты, душа, не приняла в свой дом ни странника, ни пришельца; за то будешь извержена вон из брачного чертога с рыданием.
Ты, несчастная душа, непрестанно подражала нечистому нраву Гиезия; хотя в старости отвергни его сребролюбие и, оставив свои злодеяния, избегни огня геенского.
Безначальный Отче, Собезначальный Сын, Утешитель Благий, Дух Правый, Родитель Слова Божия, Безначальное Слово Отца, Дух, Животворящий и Созидающий, Троица Единая, помилуй меня.
Мысленная порфира – плоть Еммануила соткалась внутри Твоего чрева, Пречистая, как бы из вещества пурпурного; потому мы почитаем Тебя, Истинную Богородицу.
Святитель Андрей Критский переходит к образу праведников: он вспоминает великих святых Ветхого Завета, которые совершили невозможное. Одним из таких святых является пророк Илия. Его образ вдохновляет святого Андрея напомнить нам о том, чего может достичь человек: он может силою добродетели взойти на Небо.
«Колесничник Илиа колесницею добродетелей вшед, яко на небеса, ношашеся превыше иногда от земных; сего убо, душе моя, восход помышляй».
Но не все следуют этим примерам…
Здесь же святой Андрей вспоминает, как Елисей следовал за Илией, а у Елисея был ученик, который предал своего учителя. И видя пример такой высокой добродетели, недостойный и нечестивый Гиезий, ради серебра, предался обману, лжи и был наказан.
Рождество от бессеменного зачатия неизъяснимо, безмужной Матери нетленен Плод, ибо рождение Бога обновляет природу. Поэтому Тебя, как Богоневесту-Матерь мы, все роды, православно величаем.
Ум изранился, тело расслабилось, дух болезнует, слово потеряло силу, жизнь замерла, конец при дверях. Что же сделаешь ты, несчастная душа, когда придет Судия исследовать дела твои?
Я воспроизвел пред тобою, душа, сказание Моисея о бытии мира и затем все Заветное Писание, повествующее о праведных и неправедных; из них ты, душа, подражала последним, а не первым, согрешая пред Богом.
Ослабел закон, не воздействует Евангелие, пренебрежено все Писание тобою, пророки и всякое слово праведника потеряли силу; язвы твои, душа, умножились, без Врача, исцеляющего тебя.
Из Новозаветного Писания привожу тебе примеры, душа, возбуждающие в тебе умиление; так подражай праведным и отвращайся примера грешных и умилостивляй Христа молитвою, постом, чистотою и непорочностью.
Христос, сделавшись человеком, призвал к покаянию разбойников и блудниц; покайся, душа, дверь Царства уже открылась, и прежде тебя входят в нее кающиеся фарисеи, мытари и прелюбодеи.
Христос, сделался человеком, приобщившись ко мне плотию, и добровольно испытал все, что свойственно природе, за исключением греха, показывая тебе, душа, пример и образец Своего снисхождения.
Христос спас волхвов, призвал к Себе пастухов, множество младенцев сделал мучениками, прославил старца и престарелую вдовицу; их деяниям и жизни ты не подражала, душа, но горе тебе, когда будешь судима!
(Здесь имеются в виду Симеон Богоприимец и Анна-пророчица.)
Господь, постившись сорок дней в пустыне, наконец взалкал, обнаруживая в Себе человеческую природу. Не унывай, душа, если враг устремится на тебя, но да отразится он от ног твоих молитвами и постом.
Прославим Отца, превознесем Сына, с верою поклонимся Божественному Духу, Нераздельной Троице, Единой по существу, как Свету и Светам, Жизни и Жизням, животворящему и просвещающему пределы вселенной.
Сохраняй град Свой, Пречистая Богородительница. Под Твоею защитою он царствует с верою, и от Тебя получает крепость, и при Твоем содействии неотразимо побеждает всякое бедствие, берет в плен врагов и держит их в подчинении.
Андрей досточтимый, отец преблаженный, пастырь Критский, не переставай молиться за воспевающих тебя, чтобы избавиться от гнева, скорби, погибели и бесчисленных прегрешений нам всем, искренно почитающим память твою.
Эта песнь завершает сегодняшнюю службу первого дня Великого поста. Святитель Андрей нам говорит: «Моисеово приведох ти, душе, миробытие, и от того все Заветное Писание, поведающее тебе праведныя и неправедныя; от нихже вторыя, о душе, подражала еси, а не первыя, в Бога согрешивши».
Все привел песнописец нам, всю историю мира, все ветхозаветное писание, чтобы показать, что нужно следовать праведным, но не неправедным. А душа наша все равно следует неправедным! А надо следовать праведным!..
«Новаго привожду ти Писания указания, вводящая тя, душе, ко умилению; праведным убо поревнуй, грешных же отвращайся и умилостиви Христа молитвами же и пощеньми, и чистотою, и говением».
Обращайся, душа, ко Господу Иисусу Христу... Ветхий Завет – это время перед воплощением Христа, тогда еще не было открыто учение о Святой Троице, но Дух Святой руководствовал святыми людьми, уже было Священное Писание Моисея и пророков. И основой спасения являлась чистая вера, которая предвещала веру Христову.
И именно ко Христу и призывают сокровенно праведники Ветхого Завета. Весь Ветхий Завет проповедует грядущего Мессию, и силою грядущего Мессии спасаются праведники в Ветхом Завете.
Мы же с вами, дорогие братия и сестры, имея Новый Завет, тем более должны обращаться ко Господу Иисусу Христу!
«Христос вочеловечися, призвав к покаянию разбойники и блудницы; душе, покайся, дверь отверзеся Царствия уже, и предвосхищают е фарисее и мытари и прелюбодеи кающиися».
Христос – Единый от Святой Троицы. Наше упование на Господа Иисуса Христа, несмотря на все искушения и трудности, будет для нас спасительным всегда, когда мы достойно обращаемся в молитве к нашему Спасителю.
Мария Игнатьевна Закревская, графиня Бенкендорф, баронесса Будберг… Ее называли «красной Мата Хари», «железной женщиной», «русской миледи», «беззаконной кометой». Может быть, целью ее жизни было создать легенду о себе самой – легенду, где правда так тесно переплеталась бы с вымыслом, что уже никто не смог бы отделить одно от другого. Она коллекционировала мужей, оставляя себе их фамилии, и великих мужчин, оставляя огненный след в их жизни. У нее было столько масок, что казалось, за ними никого нет. Но она все-таки была – Мура Закревская-Бенкендорф-Будберг…
Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг.
Всю жизнь Мура с гордостью сообщала о себе, что была правнучкой Аграфены Федоровны Закревской, жены московского генерал-губернатора – известной красавицы, воспетой Пушкиным «медной Венеры». Все знавшие ее не сомневались в этом – Вячеслав Ходасевич часто говорил Муре: «Искать примеров, как нужно жить, не нужно, когда была такая бабушка». На самом деле отец Муры Игнатий Платонович Закревский не имел к тем Закревским никакого отношения. Он происходил из Черниговской губернии, откуда переехал с семьей в Петербург, где дослужился до высоких чинов в сенате. У него было четверо детей – Платон (от первого брака), близнецы Анна и Александра и младшая Мария, родившаяся в 1892 году. После Института благородных девиц Муру отправили в Англию, где в посольстве служил ее брат Платон Игнатьевич, – для усовершенствования английского языка, который Мура знала с детства. Она провела зиму в кембриджской женской школе Ньюнхам; потом она утверждала, что закончила Кембриджский университет. Посол граф Бенкендорф покровительствовал Платону Закревскому, и в его доме Мура имела возможность познакомиться со всем цветом английского общества и российской дипломатии. В 1911 году Мура вышла замуж за Ивана Александровича Бенкендорфа – атташе посольства и дальнего родственника посла. Мура всегда называла его графом; на самом деле он принадлежал к боковой ветви этого известного рода, не имевшей прав на титул. Через год Ивана Александровича назначили секретарем русского посольства в Германии. На придворном балу Мура была представлена кайзеру Вильгельму. Жизнь обещала быть легкой и веселой… Иван Александрович повез Муру в Эстляндию (Эстонию), где у него было родовое поместье Янеда, а затем в Петербург и Ревель (ныне Таллин), где у него было множество родственников. В 1913 году у Бенкендорфов родился сын Павел, через два года – дочь Татьяна. За эти два года многое произошло: началась война, и посольство было вынуждено вернуться в Россию; Бенкендорфы обосновались в Петербурге. Мура начала работать в военном госпитале – все дамы из высших кругов считали своим долгом помогать раненым. Иван Александрович служил в военной цензуре.
Спойлер
Фронт проходил всего в четырехстах километрах от Петрограда, по территории Лифляндии (Латвии). Тем не менее петербургский свет продолжал выезжать на лето в свои эстонские и финские поместья. Летом 1917 года Иван Александрович и Мура с детьми выехали в Янеда, где предполагали остаться до поздней осени. Но после октябрьских событий возвращаться в город было опасно – и не менее опасно было оставаться. Мура вернулась в Петербург одна – присмотреть за квартирой и разведать обстановку. Немцы все ближе подходили к Ревелю; Мура уже собралась возвращаться, но тут пришло известие: крестьяне из соседней деревни пришли ночью в имение, зверски убили Ивана Александровича и сожгли дом. Гувернантка едва успела спасти детей, укрывшись у соседей.
Добраться до Ревеля было невозможно; из петроградской квартиры Муру выгнали – туда вселился Комитет бедноты; все знакомые или уехали, или находились в таком же бедственном положении, как она. Английское посольство – единственное место, где, как казалось Муре, ей могли бы помочь, – готовилось к срочному переезду в Москву. На вокзале посольство провожали русские жены английских дипломатов – княжна Урусова, балерина Тамара Карсавина, графиня Ностиц – и Мура… Вскоре она тоже переехала в Москву.
Из прежних ее знакомых в английском посольстве остался только молодой дипломат Роберт Брюс Локкарт, с которым Мура познакомилась еще в Англии.
Брюс Локкарт, 1930 г.
Впервые Локкарт приехал в Россию в 1912 году. Его назначили вице-консулом в Москву, хотя основной его задачей было выполнение различного рода особых поручений. Очень быстро выучив русский язык, он свел близкие знакомства с цветом московского общества. Отличавшийся безграничным обаянием и неимоверной работоспособностью, он быстро дослужился до генерального консула и параллельно начал журналистскую карьеру. Его жена, потеряв при родах первого ребенка, рожать второго уехала в Англию – и на этом Локкарт счел свою семейную жизнь фактически законченной.
Слухи о романах молодого консула разошлись настолько широко, что в начале осени 1917 года ему было приказано на время вернуться в Англию – навестить семью. Когда он через четыре месяца приехал обратно, Москва – как и вся Россия – изменилась до неузнаваемости. Он увидел Муру на третий день после приезда в Петербург; а практически сразу же после переезда в Москву между ними разгорелся страстный роман. «В мою жизнь вошло нечто такое, что оказалось сильнее и прочнее всех других связей, сильнее, чем сама жизнь», – написал позднее Локкарт в своих воспоминаниях «Мемуары британского агента».
Мура никогда не считалась красавицей. Миловидное лицо, «сдобная» коренастая фигура – не тот тип женщин, на которых оборачиваются мужчины на улицах. Но ее животное обаяние, сексуальность – это в то время, когда и этого слова не знали, – и, главное, настоящий талант общения и поражавшая всех стойкость и жизнелюбие делали ее неотразимой – в тех случаях, когда ей этого хотелось. Мура отличалась редким умом, практической хваткой и стойкостью в любых ситуациях. И даже тогда, когда рухнул весь ее мир, она не только не сломалась, но смогла подняться выше обстоятельств.
Локкарт поселил Муру в своей квартире в Хлебном переулке. Для них началось недозволенное, недоступное, нелогичное счастье… Оно кончилось ночью с 31 августа на 1 сентября 1918 года, когда Локкарта, а заодно и Муру, арестовали по так называемому «делу послов». Только что был произведен ряд громких покушений: в июле эсером Блюмкиным был убит немецкий посол граф Мирбах, утром 30 августа Леонид Канегиссер застрелил главу Петроградского отдела ВЧК Урицкого, и вечером того же дня Дора (или, как ее стали называть позже, Фанни) Каплан стреляла в Ленина. Ночью чекисты взяли штурмом английское посольство, а на следующий день пришли за самим консулом. Разведдеятельность Локкарта была замечена ЧК, и его планировали выставить главою антиправительственного заговора; заодно с ним было решено избавиться от всех неугодных дипломатов.
Яков Петерс, 1920-е гг.
Через некоторое время Локкарта перевели с Лубянки в Кремль. Он написал прошение об освобождении Муры – она же ничего не знала, да и знать не могла о мифическом заговоре… Заместитель Дзержинского Яков Петерс, руководящий «делом Локкарта», пообещал Локкарту трибунал – но Муру решил освободить. А через три недели Петерс и Мура под руку вошли в комнату Локкарта, чтобы сообщить о его освобождении.
Локкарт был вынужден уехать из России. Но он был благодарен Муре за освобождение. Многие полагают, что за его свободу Мура заплатила Петерсу собой; расходятся только в том, как именно: уступила его домогательствам или стала на него работать. И то, и другое вполне вероятно.
Снова оставшись одна, Мура продала свои последние серьги и вернулась в Петербург. На третий день ее арестовали – она обменяла соболью муфту на две продовольственные карточки, а они оказались фальшивыми. Она просила позвонить Петерсу – над ней посмеялись. Через две недели ее вызвали на допрос, и она снова попросила позвонить на Лубянку. Через четыре дня ее освободили.
1919 год в Петрограде был страшен – не было еды, тепла, одежды, только жуткий холод и тиф… Мура поселилась у своего знакомого по работе в госпитале, бывшего генерал-лейтенанта Мосолова. У нее не было ни карточек, ни прописки, ни денег. Надо было как-то жить. Однажды Муре сказали, что Корнею Чуковскому в издательстве «Всемирная литература» требуются переводчики. Чуковский обошелся с нею ласково, дал ей работу. Не переводчика: хотя Мура свободно владела английским, немецким и французским, ее русский язык был несовершенен – как у человека, много времени проведшего в другой языковой среде. Правда, это обстоятельство не мешало Муре не только пытаться переводить, но и называть себя в конце жизни известной переводчицей, у которой за плечами шестнадцать томов переведенных произведений.
Главное, что сделал Чуковский, – привел Муру к Горькому.
В то жуткое время Горький, друживший с Лениным и таким образом обладавший определенным влиянием, старался помочь всем: хлопотал, доставал еду и паспорта, вытаскивал из заключения и находил работу. В его квартире постоянно жили человек десять – не только семья, но и просто люди, которым была нужна его помощь. Со своей женой Екатериной Павловной Пешковой Горький расстался давно (хотя развод не был оформлен официально, и до конца жизни они поддерживали близкие отношения), а хозяйками в его доме были бывшая актриса МХТа Мария Федоровна Андреева (разрыв с нею произошел еще в 1912 году, но она продолжала жить в доме Горького еще много лет), а когда Андреева куда-нибудь отлучалась – жена соратника Горького по «Всемирной литературе» Александра Тихонова Варвара Тихонова-Шайкевич, чья младшая дочь Нина поражала своим сходством с Горьким.
Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг.
Горький взял Муру на работу секретарем-переводчиком, перевез к себе жить, и уже через две недели она стала необходимой. Она жила в комнате, примыкающей к спальне Горького. Вела его хозяйство, занималась его корреспонденцией, переводила, разбирала рукописи, рассказывала о своих приключениях – и главное, слушала. Умением слушать любая женщина может приручить мужчину, а Мура умела слушать как никто. Многое из ее рассказов он использовал в своем творчестве; Муре был посвящен и главный труд Горького – четырехтомный роман «Жизнь Клима Самгина». В его доме она наконец обрела покой.
Но, как оказалось, и в доме Горького ей угрожала опасность. Григорий Зиновьев, в то время первый человек в Петрограде, недолюбливал Горького, а Муру откровенно считал английской шпионкой – все это стало поводом для обыска в доме Горького. Для вида прошлись по всем комнатам; в комнате Муры все перевернули вверх дном. Горький срочно выехал в Москву, где нажаловался на Зиновьева Ленину.
Максим Горький, 1920-е гг.
Через некоторое время Муру все же арестовали – и после гневного письма Горького выпустили. В четвертый раз Мура попала в ЧК после попытки нелегально перейти эстонскую границу – она пыталась пробраться к детям, которых не видела уже три года. И снова ее выпустили благодаря Горькому…
Но как только восстановилось железнодорожное сообщение с Эстонией, она снова едет туда. Уже было ясно, что Горький недолго останется в СССР, – и Мура, уезжая, планировала встретиться с ним уже за границей. Но в Ревеле ее тут же арестовали, обвинив в том, что она советская шпионка. Она наняла адвоката; ее выпустили под подписку о невыезде. Как только она приехала к детям, родственники мужа, прежде содержавшие их, тут же прекратили давать деньги. Муре грозила высылка в СССР, куда ей совсем не хотелось; все остальные пути для нее были закрыты. Адвокат посоветовал ей выйти замуж за эстонца: таким образом Мура получила бы эстонское гражданство и, следовательно, возможность свободного выезда куда угодно. Муж быстро нашелся: барон Николай Будберг срочно нуждался в деньгах, а у Муры была тысяча долларов, которую ей из Берлина перевел Горький. Мура тут же вышла замуж за барона Будберга – и они расстались, как только пересекли эстонскую границу.
Здоровье Горького было расстроено. Туберкулез догрызал его. Он – и вместе с ним многочисленная свита, включая Муру, – кочевал по европейским санаториям. Херингсдорф, Сааров, Мариенбад и Сорренто – везде Мура была рядом. Варвара Шайкевич, выехавшая вместе с Горьким, сразу же ушла от него; Мура осталась за хозяйку. Она регулярно навещала детей, оставшихся в Эстонии, задерживаясь там на несколько месяцев, и тогда Горький забрасывал всех письмами с жалобами на ее отсутствие… Часто ей по делам Горького приходилось бывать в Берлине, где осел Николай Будберг. Он был кутила, картежник и постоянно в долгах. Муре надоело улаживать его дела, и она отправила мужа в Аргентину. Больше они никогда не виделись. На память о нем Мура оставила себе его фамилию и титул – единственный настоящий из всех, которые она себе приписывала.
Но ее постоянные поездки имели и другие цели. Многие считают, что Мура выполняла задания ЧК; она никогда не опровергала этих слухов – как и любых слухов, которые про нее ходили. Точно известно, что она искала Локкарта (к тому времени он сделал карьеру в журналистике, а затем и в Форин Офис), – и, найдя его в Вене, не только продолжила отношения с ним, но и стала поставлять ему информацию: об этом Локкарт написал в своих мемуарах. По его книге был поставлен фильм; на премьере Локкарт и Мура сидели вместе.
Постоянные поездки в Англию она объясняла просто: только там она может шить себе одежду по вкусу. И ей действительно очень шли английские костюмы, с которыми Мура вместо драгоценностей и шляп носила мужские часы и прическу из сколотых на затылке длинных, не по моде, волос. Главным ее украшением были ее глаза – большие, глубокие, горящие жизнью; перед их взглядом было невозможно устоять. Мура прекрасно знала свою силу – и умела ею пользоваться.
С середины 1920-х годов Мура стала подготавливать Горького к возвращению в Россию. Ее расчет был точен: в Европе его печатали все реже и реже, доходы падали. Единственный способ сохранить материальное благополучие – это вернуться в СССР, где Горькому обещали неограниченный счет в банке и всевозможные блага. Горький возвращаться не хотел; но он все чаще и чаще стал приезжать в СССР – там издавались его книги, там жили его читатели, его именем назывались улицы, пароходы и колхозы. В 1933 году Горький окончательно переехал в СССР. Сама Мура, однако, с ним не поехала – по официальной версии, она не хотела ставить его в неловкое положение перед законной женой и читателями, исповедующими строгую коммунистическую мораль. Она обосновалась в Лондоне.
Уезжая, часть архива Горький оставил на попечение Муры: в СССР его нельзя было везти – там была переписка с людьми, недовольными советскими порядками. Но архив понадобился – в СССР готовились политические процессы, и письма с «порочащими советский строй» высказываниями очень бы пригодились. В 1936 году Муре намекнули: умирающий Горький хотел бы с ней проститься, а заодно было бы неплохо, если бы она привезла архив… Выбора у нее не было – добровольно или силой архив все равно оказался бы в СССР. Мура предпочла не ссориться (или просто хорошо выполнила свою работу) – и ее вместе с архивом в персональном вагоне доставили в Москву. Сначала ее привезли в Кремль; а уже оттуда – к Горькому, в санаторий Горки. Тот уже около месяца находился при смерти. Но недавно ему стало гораздо лучше; говорили о практически полном выздоровлении. Муру провели к Горькому. Некоторое время они оставались наедине…
Легенда о том, что именно Мура – по приказу из Кремля – отравила Горького, жива до сих пор; фактов, которые могут доказать или опровергнуть это, не существует.
Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг с М. Горьким и Г. Уэллсом.
Мура провела рядом с Горьким больше десяти лет, была его музой, секретарем, экономкой, фактической женой. Но после расставания с ним Мура не боялась остаться одна. Еще с 1931 года ее стали называть «спутницей и другом» не только Максима Горького, но и знаменитого фантаста Герберта Уэллса, старше ее на 26 лет. Когда Горький ревновал, она успокаивала его: «Даже для самой любвеобильной женщины сразу два знаменитых писателя – это слишком много!» Она познакомилась с Уэллсом еще в Англии – в счастливое время ее первого замужества. Когда в 1920 году Уэллс приехал в СССР, он остановился в доме Горького – гостиниц в то время не было; Мура была его официальной переводчицей. Петроград, все еще не оправившийся от страшной зимы, произвел на писателя ужасающее впечатление; он впал в депрессию. Спасла его Мура – она обладала удивительной способностью делать жизнь окружающих легче и проще, просто улыбаясь своей удивительно теплой, «кошачьей» улыбкой. И накануне своего отъезда то ли Уэллс ошибся комнатой, то ли Мура зашла к нему попрощаться слишком поздно (свидетельства расходятся), но они провели вместе ночь. Эту ночь Уэллс потом называл главным событием своей жизни. Следующие несколько лет они переписывались, иногда Мура встречалась с Уэллсом в своих разъездах по Европе – и по делам Горького, и по делам Локкарта. Уэллс, известный любитель женщин, в то время был женат вторым браком на Эми Кэтрин Роббинс, которую называл Джейн (она умерла от рака в 1927 году), но пользовался в браке полной свободой, не переставая менять любовниц. В то время его постоянной спутницей была Одетта Кеун, которая не собиралась уступать свое место Муре без боя. Но все же Мура оказалась сильнее. Весной 1933 года Уэллс назначил ей свидание в Дубровнике, где проходил очередной конгресс ПЕН-клуба, президентом которого Уэллс станет вместо умершего Джона Голсуорси.
Герберт Уэллс, 1932 г.
Во время конгресса они были неразлучны, а после него провели в Австрии две недели вдвоем. Потом Уэллс вернулся во Францию к Одетте, но они уже с трудом выносили друг друга. К тому же Одетта принялась шантажировать Уэллса, вынудила подарить ей его дом во Франции, угрожала опубликовать их переписку. В 1934 году Кеун – в качестве прощальной мести – напечатала своеобразные воспоминания о жизни с Уэллсом, где обвинила его во всех возможных грехах. И их отношения были кончены. Когда в том же году Уэллс вернулся из поездки в СССР, Мура ждала его в Эстонии. Они провели вместе две недели и вместе вернулись в Лондон. Мура сказала Уэллсу, что останется с ним, но замуж за него не пойдет. «Это не подобает моему возрасту», – заявляла она в ответ на его настойчивые предложения. Он не мог этого понять: «Она проводит со мной время, ест со мной, спит со мной, но не хочет выходить за меня замуж», – жаловался Уэллс. Он утешал себя тем, что Мура не выходит за него из-за сложностей с разводом: ведь ее официальный супруг, барон Будберг, был еще жив. Впрочем, однажды она согласилась сыграть свадьбу – чисто символически. Были разосланы приглашения, и, когда гости собрались в ресторане «Quo Vadis» и выпили за здоровье супружеской четы, Мура встала и призналась, что это шутка. Когда в 1934 году близкий друг Уэллса, знаменитый английский писатель Сомерсет Моэм, спросил Муру, как она может любить Уэллса, этого толстого и очень вспыльчивого человека, она ответила: «Его невозможно не любить – он пахнет медом».
Уэллс считался главным европейским интеллектуалом. Но в последние годы своим главным достижением Уэллс считал любовь Муры. Впервые за всю жизнь Уэллсу не только было достаточно одной женщины, но в этой женщине была вся его жизнь…
Во время войны Мура работала в журнале «Свободная Франция», активно сотрудничала с движением Сопротивления, имела деловые отношения с Локкартом и генералом де Голлем. Уэллс мог только восхищаться ее неуемной энергией: сам он был уже тяжело и безнадежно болен. Его не стало 13 августа 1946 года, за месяц до восьмидесятилетнего юбилея. Последние полтора года Мура находилась с ним неотлучно. После кремации два его сына развеяли прах писателя над водами Ла-Манша. В завещании он оставил Муре сто тысяч долларов.
Муре было пятьдесят четыре года. Теперь она могла жить совершенно свободно – денег было достаточно, дети обходились без нее: сын жил на ферме на острове Уайт, дочь замужем. Но война и смерть Уэллса подкосили ее. Эта вечно молодая женщина начала стареть. Она много ела и еще больше пила – про нее говорили, что она может перепить любого матроса. Мура стала толстеть, перестала следить за собой. Но ее уважал весь Лондон, считая умнейшей женщиной своего времени. Она – невенчанная жена, эмигрантка, шпионка, авантюристка – смогла очень высоко себя поставить в этом самом снобистском городе Европы. Даже ее шпионская слава – а в разное время ее считали сотрудницей английской, германской, советской разведок – лишь внушала уважение к женщине, которая смогла не только выжить в самых суровых условиях, но подчинить себе эту жизнь. Великобритания не забывала ее заслуг перед Форин Офис; Франция помнила о ее сотрудничестве с генералом де Голлем; аристократия всего мира считала ее – графиню и баронессу – своей. Теперь, когда у нее была масса свободного времени, Мура стала сознательно делать то, чем раньше занималась по случаю: создавать легенду о своей жизни. В разговорах в великосветских гостиных и в интервью ведущим изданиям она много и охотно рассказывала о себе – но чем больше и, казалось, откровеннее она говорила, тем все больше запутывалась ее история. Отношения с Горьким и Уэллсом, английской разведкой и советскими спецслужбами, ее семья – все обрастало таким количеством подробностей, противоречащих друг другу, что стало практически невозможно установить истину. Удивление и восхищение ее силой убеждения вызывает тот факт, что Муре верили все и всегда, что бы она ни говорила. В одном из последних интервью она даже заявила, что происходит по прямой линии от брака императрицы Елизаветы Петровны с Алексеем Разумовским. Россия и СССР продолжали занимать важное место в ее жизни. Мура несколько раз приезжала на родину: по приглашению вдовы Горького Екатерины Павловны Пешковой в 1956 году, затем в 1958 году, в 1960-м – навестить Бориса Пастернака и взять у него интервью, потом еще три раза. Ее принимали очень торжественно – и официальные власти, и советская интеллигенция, знавшая о ее необыкновенной судьбе. В последние годы ей было уже крайне тяжело выходить из дома. В это время ее описывали как необычайно грузную, но все еще красивую женщину, в длинной, широкой темной юбке, с несколькими нитками крупных бус, всегда с телефоном между колен, мужской палкой в руках и бутылкой водки в любое время суток. В конце концов она решила сама написать свою биографию. Для этого было собрано огромное количество документов, хранившихся в доме ее сына в Италии, недалеко от Флоренции, – она переехала сюда осенью 1974 года. Мура работала не в самом доме, а в специально оборудованном вагончике в саду. И однажды короткое замыкание вызвало пожар, уничтоживший и вагончик, и все хранящиеся там документы. Этого Мура уже не перенесла. 2 ноября 1974 года лондонская «Тайме» сообщила о ее смерти и опубликовала некролог, где она была названа «интеллектуальным вождем» современной Англии. На отпевании в первом ряду стояли французский посол с женой, а за ними – вся английская и русская эмигрантская знать.
Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг.
Она оставила после себя не память, а миф, пережив всех, кто мог бы помнить правду о ней. Она сама стала мифом – женщина, которая была сильнее, чем сама жизнь…
Новые фото
Лучшие фото
